Русский синодальный перевод. Толкование нового завета феофилактом болгарским Толкование евангелия от иоанна глава 11
Д. Великие знамение в Вифании (11:1-44)
Чудо из чудес, совершенное в присутствии множества людей, а именно - воскрешение из мертвых Лазаря, послужило неопровержимым доказательством в пользу великого притязания Иисуса: "Я есмь воскресение и жизнь".
Смерть - это самое страшное последствие человеческого греха (Рим. 5:12; Иак. 1:15). Физическая смерть несет в себе предостережение свыше относительно того, к чему ведет грех в духовной сфере. Ибо, подобно тому, как эта смерть обрывает жизнь и разделяет людей, смерть духовная отделяет их от Бога и означает потерю ими той жизни, которая возможна только в Боге (Иоан. 1:4). Иисус приходил на землю для того, чтобы дать людям воистину полную жизнь ("жизнь с избытком"; 10:10). Отвержение Его ведет к потере вечной жизни (3:36) и к обретению конечной судьбы в "смерти второй", которая есть вечное пребывание в озере огненном (Откр. 20:14-15).
Иоан. 11:1-2 . О Лазаре в Новом Завете говорится только здесь и в главе 12. Вифания (11:18) располагалась на восточном склоне Елеонской горы. Некоторые сведения о двух сестрах Марии и Марфе - находим у евангелиста Луки (Лук. 10:38-42).
Мария же… была та, которая помазала (позднее) Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Иоанн, вероятно, исходил из того, что его читатели уже знали кое-что о Марии (Мар. 14:3-9).
Иоан. 11:3 . Посылая к Иисусу с печальной вестью, сестры, по-видимому, рассчитывали на то, что по своей любви к Лазарю Он сразу же придет в Вифанию.
Иоан. 11:4 . Однако Иисус, услышав то, не отправился в путь немедленно (стих 6). Не по недостатку любви к Лазарю (стих 5) и не из страха перед иудеями. Он, как всегда, ожидал нужного момента - в соответствии с планами Отца. Ибо знал, что болезнь Лазаря не к смерти, но к прославлению Отца и Сына (9:3; сравните 5:21,23; 7:18). Акт воскрешения умершего, в котором во всей полноте явила себя Божественная сила, послужил последней причиной Его собственной смерти (11:50-53), которая в конечном счете привела к истинной славе Его (17:1).
Иоан. 11:5-6 . Итак, узнав о болезни Своего друга, Иисус, хотя и любил всех троих (Марфу и сестру ее и Лазаря), оставался еще два дня на том месте, где находился.
Не исключено, что Лазарь был уже мертв, когда весть о его болезни дошла до Иисуса (стих 39).
Иоан. 11:7-10 . Ученики Иисуса сознавали, насколько опасным было для их Учителя появление в Иудее (10:31). И попытались удержать Его. Он же, отвечая им в завуалированной форме, отклонил их тревоги. Он говорил как будто бы о земном, но применительно к духовному. Ибо говорил о "хождении" при физическом свете (или в отсутствие его) и одновременно - о "хождении" (т. е. о жизни изо дня в день) по воле Божией. Такое хождение безопасно. Опасна жизнь ("хождение") во тьме (в сфере зла).
До тех пор, пока сам Он следует воле и плану Отца, ничего не может случиться с Ним прежде назначенного Им срока. Применительно к людям того времени эти слова Христа надо рассматривать как призыв к ним: пользуйтесь необычайной возможностью, представившейся вам, - не уходите от Света, пока Он находится в этом мире (1:4-7; 3:19; 8:12; 9:5).
Иоан. 11:11-12 . Затем Иисус сказал: Лазарь, друг наш, уснул. (Заметим, что слову "друг" в Писаниях придается особый духовный смысл; 15:13-14; Иак. 2:23.) Относительно слова "уснул". Христос говорит о физической смерти Лазаря. Смерть христиан нередко приравнивается в Новом Завете к сну (к примеру, Деян. 7:60).
Но приравнивается потому, что тела их подобны телам спящих, а не в смысле "бессознательного сна" их душ. Ученики, однако, неправильно поняли Иисуса и подумали, что Он говорит, будто Лазарь вовсе не умер, а уснул обычным сном (11:13), и, значит, можно рассчитывать на его выздоровление: если уснул, то выздоровеет.
Иоан. 11:13-15 . То есть, как это нередко наблюдаем во всех Евангелиях, Иисус говорил об одном, а ученики воспринимали Его слова совершенно в ином смысле. Дальнейшие Его слова: Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там - при первом прочтении приводят в недоумение. Однако вдумаемся; ведь если бы Иисус был там, то, по всей вероятности, не дал бы Лазарю умереть, а если бы Лазарь не умер, то ученики Иисуса (равно как и все читатели Евангелия в последующие века) не получили бы уникальной возможности укрепить свою веру посредством несравненного чуда его воскрешения. Итак, смерть Лазаря совершилась, дабы они уверовали.
Иоан. 11:16 . Фому часто называют "сомневающимся" или "неверным" (записанное в 20:24-25). (Кстати, его второе имя - Близнец - в переводе с греческого в сущности означает: "человек двоящейся природы, неустойчивых мыслей".) Тут он берет на себя своеобразную "инициативу" и призывает учеников идти с Иисусом в Иудею, где всем им несомненно угрожает опасность, чтобы всем вместе умереть. Апостол Христа, Фома, однако, не вполне доверял Ему, Его чудесной силе, и не понимал искупительного назначения Его смерти, а потому в словах его пойдем и мы умрем с Ним звучит скрытая ирония.
Иоан. 11:17 . По-видимому, Лазарь умер вскоре после того, как посланец Марфы отправился с известием о его болезни к Иисусу. Иисус находился тогда от Вифании примерно на расстоянии одного дня пути. По причине жаркого климата Палестины покойников, возможно, погребали в день смерти (стих 39).
Иоан. 11:18-19 . То обстоятельство, что Вифания… была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати (т. е. в трех примерно километрах), объясняет, почему многие из Иудеев (иерусалимских) оказались свидетелями этого величайшего чуда (стих 45:46). И оно же подготавливает читателя к приближающемуся завершению событий именно здесь, в "вечном городе".
Напомним об обычае, существовавшем в Иудее: каждого умершего евреи оплакивали на протяжении долгого времени, которое считалось временем утешения осиротевших близких.
Иоан. 11:20-22 . Марфа, человек более активный, чем Мария, склонная к созерцательности и размышлениям, поспешила навстречу Иисусу, услышавши, что Он идет. (сравните описание характера этих сестер в Лук. 10:39-42.) Первые же слова Марфы, обращенные ко Христу, были в сущности исповеданием ее веры в Него. Она действительно верила, что Иисус мог исцелить ее брата, если бы был в нужный момент рядом с ним. В ее словах не чувствуется никакого упрека за то, что Иисус пришел поздно - ведь брат ее умер еще до того, как вестник явился к Иисусу.
В ее словах: Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог - как будто бы звучит надежда на воскрешение Лазаря. Однако сказанное ею далее (стих 24), а затем у гроба брата (стих 39), по-видимому, опровергает такое толкование ее слов в стихе 22; их, возможно, следует рассматривать как выражение Марфой уверенности в том, что Отец Небесный благоволит к Иисусу.
Иоан. 11:23-24 . Воскреснет брат твой. С этого обещания Иисуса начинается Его беседа с Марфою. Судя по ее ответу (стих 24), она все-таки не думала о немедленном воскрешении Лазаря, но верила в его конечное воскресение, в последний день.
Иоан. 11:25-26 . Я есмь воскресение и жизнь - это пятое из великих откровений Иисуса, начинающихся со слов "Я есмь". Воскресение и жизнь будущего века действуют уже теперь, потому что Иисус всегда Господин жизни (1:4). Его слова о жизни и смерти могут показаться парадоксальными лишь на первый взгляд. Ведь смерть верующего есть начало его новой жизни.
И еще: самое качество его земной жизни таково, что в ней - залог его духовного бессмертия; именно в этом смысле сказано Господом, что верующий… не умрет вовек. Он будет жить вечно (3:16; 5:24; 10:28), и его физическая смерть - это только "пребывание во сне" его тела до тех пор, пока оно не воскреснет к новой жизни. В момент смерти верующего духовная часть его "я", т. е. его душа, уходит к Богу (2-Кор. 5:6,8; Фил. 1:23).
Иоан. 11:27 . Опять следует исповедание Марфой ее веры в Иисуса Христа. Она выражает полное согласие со всем, что сказано Им по поводу вечной жизни, которую имеют верующие в Него. В три вещи относительно Иисуса веровала Марфа: а) Он есть Христос (Мессия); б) Он - Сын Божий (что, собственно, соответствует одному из титулов Мессии - Иоан. 1:49; Пс. 2:7) и в) Он есть грядущий в мир. Итак, у Марфы не было сомнения в том, что Иисус - это Мессия, Который пришел в мир во исполнение воли Божией. Однако при всей горячности ее исповедания мы не улавливаем и намека со стороны Марфы на ожидание ею чуда воскрешения брата ее Лазаря.
Иоан. 11:28-30 . Затем Марфа пошла к Марии и сказала ей: Учитель здесь и зовет тебя. Видимо, Иисус хотел поговорить с Марией наедине, может быть, с тем, чтобы утешить ее и в чем-то наставить. Слово Учитель звучит в этом тексте необычно, поскольку "учить" женщин не было в обычае иудейских раввинов (4:1-42).
Иоан. 11:31-32 . Однако частная беседа с Учителем не состоялась. Ибо за Марией, которая поспешно встала и вышла из дома, последовали все "утешители". Подойдя к Иисусу, Мария пала к ногам Его и обратилась к Нему с теми же словами, что и ее сестра (Иоан. 11:21): если бы Ты был здесь, несчастья не произошло бы.
Иоан. 11:33-34 . В отличие от греческих богов, известных в древнем мире своим величественным бесстрастием, Иисус был Личностью высокоэмоциональною, что свидетельствует о Его реальной близости к людям. Вот и теперь, видя плачущую Марию и Иудеев плачущих, Он и Сам восскорбел духом и возмутился.
"Возмутился", судя по английскому переводу Библии, значит "разволновался, огорчился". Однако "восскорбел духом" соответствует греческому "вознегодовал". Почему же вознегодовал Иисус? По мнению некоторых исследователей Писания, гнев Его вызвало маловерие людей, безутешно плакавших об умершем в присутствии Дающего жизнь. Лучшим представляется другое объяснение: гнев Иисуса был вызван деятельностью сатаны, который несет людям, порабощенным грехом, страдания и смерть (8:44; Евр. 2:14-15).
Иоан. 11:35-37 . Из греческого текста следует, что Иисус заплакал беззвучно, в отличие от громогласно плакавших и причитавших людей. Он плакал над трагическими последствиями греха, которые теперь заявляли о себе в этой маленькой, частной трагедии. Он плакал потому, что любил Лазаря. Но некоторые, пожалуй, заключили, что слезы Его свидетельствуют о бессилии, и не без сарказма осведомлялись: не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
Иоан. 11:38-39 . Эти разговоры были неприятны Господу (по-русски передано как опять скорбя внутренне; сравните с "восскорбел духом" в стихе 33). Глубоко опечаленный, Он приходит ко гробу.
"Гробами" в Палестине обычно служили пещеры, вырубленные в мягких известняковых скалах. Ко входу в такую пещеру приваливали большой камень.
Остановившись у гроба Лазаря, Иисус повелел: отвалите камень. Ситуация создалась драматическая. Толпа замерла в ожидании. Мария только плакала, а Марфа запротестовала, что, мол, через четыре дня после погребения тело несомненно начало разлагаться,
Иоан. 11:40 . Иисус напомнил Марфе о Своем обещании (стихи 25-26 сравните со стихом 4). Если она будет веровать в то, что Он есть воскресение и жизнь, и доверится данному ей обещанию, то Бог явит славу Свою.
Иоан. 11:41-42 . По мере того, как камень отодвигали от входа в пещеру, напряжение в толпе нарастало. Что Иисус собирается делать? А Он лишь возблагодарил Отца Небесного за то, что Отец услышал Его. Он знал, что, являя людям любовь и силу Отца, Он исполняет волю Его. Он открыто воздал славу Ему - не с тем, чтобы прославиться как Чудотворцу, но с тем, чтобы люди увидели в Нем Сына Небесного Отца, во всем Отцу послушного. Ответ на просьбу Иисуса ясно показал бы людям, что Он действительно послан Отцом (сравните с молитвою Илии в 3-Цар. 18:37).
Иоан. 11:43-44 . Ранее Иисус сказал, что наступит момент, когда мертвые, услышав Его голос, выйдут из могил (5:28); говорил Он и о Своих овцах, которые знают Его голос (10:16,27). И вот теперь, после краткой молитвы, Он воззвал громким голосом… Всего три слова произнес Он: Лазарь! иди вон. (Блаженный Августин как-то заметил, что если бы Иисус не произнес в тот момент имени Лазаря, то из своих могил вышли бы все мертвые.) И тут же Лазарь вышел… обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами. Судя по этой детали, потребовалось особое действие Божией силы, чтобы Лазарь смог подняться и идти. Иисус велел людям "развязать его" - не с тем только, чтобы дать ему свободу действий, но и для того, чтобы люди могли убедиться, что перед ними не призрак, а живой человек.
Это событие не только чудесно, но и символично, ибо представляет Сына Божиего, дающего жизнь. В момент восхищения Церкви (1-Фес. 4:16) Он совершит этот физический акт по отношению к новозаветным святым, а во второе Свое пришествие - по отношению к святым Ветхого Завета (Дан. 12:2) и святым времени Великой скорби (Откр. 20:4,6). Но голос Его звучит и в настоящее время, ибо Он постоянно "вызывает" к духовной жизни тех, которые пока еще духовно мертвы. И многие из тех, кто "мертвы" по грехам своим и преступлениям, услышав голос Его, начинают верить и силою Божией переходят от смерти в жизнь вечную (Еф. 2:1-10).
Е. Заговор с целью убить Иисуса (11:45-57)
Иоан. 11:45-47а . Откровения Иисуса о Себе всегда вызывали двойственную реакцию. Совершенное Им чудо воскрешения Лазаря не оставляло сомнений в правоте Его притязаний. Так думали многие из Иудеев. И думавшие так уверовали в Него. Но некоторые лишь пришли в замешательство и отправились к недругам Христа, фарисеям, чтобы сообщить им о случившемся. А оно было столь невероятно, что первосвященники и фарисеи тут же собрали совет (синедрион), чтобы обсудить, что им делать дальше. Они, несомненно, считали, что Иисус владеет тайным искусством волшебства, и, пользуясь им, соблазняет народ.
Иоан. 11:47б-48 . То, что фарисеи применяли до сих пор в борьбе против Иисуса, оказалось совершенно неэффективным. Официальное выражение неодобрения, изгнания Иисуса из синагог и за пределы городов, наконец, попытки публичного опровержения Его учения - все это не прекратило распространения Его влияния на людей. Священниками и законниками овладел страх: если все уверуют в новоявленного Мессию, то возможна вспышка бунта в народе, в результате чего они могут лишиться власти (так как придут римляне и овладеют местом нашим - т. е. храмом - и народом).
Иоан. 11:49-50 . В тот год первосвященником был Каиафа (18:13-14,24,28). Когда-то первосвященник оставался на своем посту пожизненно, но с приходом римлян был установлен новый порядок: завоеватели боялись сосредоточения столь большой власти в руках одного человека. Они стали назначать первосвященников по своему усмотрению. Каиафа находился на этом посту с 18 по 36 годы. Высокомерно прозвучали слова Каиафы, обращенные к членам синедриона: Вы ничего не знаете (или: "что вы понимаете!"). Он представил дело так, будто Иисус угрожает благополучию всего народа.
Не лучше ли, продолжал Каиафа, принести в жертву одного человека, чем выйти из доверия у римлян, которые при подавлении мятежа могут уничтожить весь народ (11:48). Время показало, что отвержение Иисуса не разрешило и этой проблемы. Следуя за лжепастырями, иудеи подняли восстание против римлян (в 66-70 гг.); в результате был разрушен храм, погибло великое множество людей, и народ утратил последние остатки своей политической независимости.
Иоан. 11:51-53 . По внушению Святого Духа Иоанн улавливает в словах Каиафы то, что было скрыто от него самого. Каиафа, будучи… первосвященником, указал на Иисуса как на последнего жертвенного агнца, произнеся неосознанное им пророчество. Он говорил о необходимости убить Иисуса, однако, Бог вложил в его слова иной смысл, и они прозвучали как слова о заместительной смерти Христа. Своей смертью Иисусу предстояло упразднить ветхозаветную систему жертвоприношений - через исполнение символов ее и прообразов. Он действительно умер за народ, но не только за израильский, а за "народ" этого мира, "создав из двух" (евреев и язычников) одно новое "тело" (Еф. 2:14-18; 3:6).
Итак, синедрион решил предать Иисуса смерти.
Иоан. 11:54 . Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а, оставив Вифанию, пошел… в… небольшой городок Ефраим, расположенный километрах в 20 на север от Иерусалима. В Ефраиме Он мог отдохнуть с учениками Своими и, в случае необходимости, скрыться в находившейся поблизости Иудейской пустыне.
Иоан. 11:55-57 . Еврейские паломники со всех сторон сходились в Иерусалим на праздник Пасхи, и многие искали Иисуса. Прежде (2:13-25), приходя на празднества, Он учил народ во дворах храма. Придет ли Он на сей раз? На этот случай первосвященники… и фарисеи дали приказание, что, если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где
жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.
Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.
Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий.
Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря.
Самое драгоценное, что человек может иметь в мире, это дом и семья, куда он может приходить в любое время и находить там покой и отдых, понимание и любовь. Иисусу это было вдвойне приятно, потому что у Него не было Своего дома, Ему негде было приклонить голову (Лук. 9,58); но в этой семье в Вифании Он нашел именно такое место. Там было три человека, которые любили Его, и там Он мог всегда найти покой от напряженности жизни.
Понимание и покой — это самый драгоценный дар, какой один человек может дать другому. Знать, что у вас есть кто-то, к кому вы всегда можете пойти в уверенности, что там не посмеются над вашими мечтами и не поймут превратно ваших сокровенных дум, — есть самое прекрасное сознание на земле. Такое отношение нельзя купить за деньги и не требует пышное гостеприимство, а только доброе сердце. Не может быть большего дара, чем отдых для усталых, и именно этот дар Иисус нашел в домике в Вифании у Марии, Марфы и Лазаря.
Имя Лазарь означает: Бог — моя помощь и это то же самое имя, что и Елеазар. Лазарь заболел, и сестры послали сообщение об этом Иисусу. Приято заметить, что только одного сообщения достаточно для того, чтобы Он пришел к Ним. Августин обратил на это внимание и говорил, что достаточно было того, чтобы Иисус знал, потому что невозможно, чтобы человек мог одновременно любить другого и покинуть его в беде. Писатель С. Ф. Эндрюс рассказывает о двух друзьях, которые служили вместе в армии во время Первой мировой войны. Один из них был ранен и оставлен в бедственном положении на нейтральной полосе. Другой с риском для жизни прополз туда, чтобы помочь другу. Когда он добрался до него, раненый поднял глаза и спокойно сказал: «Я знал, что ты придешь».
Иисус знал, что каким бы ни было состояние Лазаря, Ему будет под силу справиться с ним, и сказал, что «болезнь к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий». Это было верно в двух смыслах.
1. Исцеление несомненно позволит народу увидеть славу Божию явно.
2. Но это было не все. В этом Евангелии Иисус снова и снова говорит о Своей славе в связи с Распятием. Евангелист Иоанн рассказывает нам в 7,39 о том, что Святой Дух еще не пришел, потому что Иисус еще не был прославлен, то есть еще не умер на Кресте. Когда некоторые Еллины (греки) подошли к Филиппу и хотели видеть Иисуса, Иисус сказал: «Пришел час прославиться Сыну Человеческому» (12,23). И когда Он говорил о пшеничном зерне, которое должно упасть в землю и умереть, чтобы принести много плодов, Он имел в виду опять Свой Крест и славу. В 12,16 Иоанн говорит о том, что ученики вспомнили все это после того, как прославился Иисус, то есть, после того, как Он умер и воскрес. Из четвертого Евангелия ясно видно, что в Своем Кресте Иисус видел Свою высочайшую славу и путь к славе. Поэтому, когда Он сказал, что исцеление Лазаря к славе Божией, Он открыл, что прекрасно знал, что посещение Вифании и исцеление Лазаря будут еще одним шагом, приближающим Его к Кресту, как это потом и подтвердилось.
Когда нас постигнет какое-нибудь испытание или недуг, особенно в результате нашей верности Господу, весьма важно для нас видеть в этом своем кресте не только свою славу, но средство к большей славе. У Иисуса не было другого средства и пути к славе, как только через Крест Голгофы, и так должно быть с каждым, кто следует за Ним.
Иоанна 11,6-10 Времени не слишком много, но достаточно
Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.
После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею.
Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?
Иисус отвечал не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;
А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.
Нам может показаться странным, что Иисус про был там, где был, еще два дня после получения извещения о болезни Лазаря. Толкователи Писаний выставляют различные причины для этой задержки.
1. Есть мнение, что Иисус оттягивал время умышленно, чтобы, когда придет в Вифанию, Лазарь был бы несомненно мертвым.
2. Из этого вытекает предположение, что такая задержка сделала бы совершенное Иисусом чудо еще более внушительным. Чудо возвращения к жизни человека, который уже четыре дня мертв, было бы несравнимо ни с чем.
3. Причина, почему Иоанн передает это событие именно таким образом, в том, что он всегда показывает, что Иисус никогда не действовал по уговорам других. В повествовании о превращении воды в вино на свадебном пире в Кане Галилейской (2,1-11), Мария подошла к Иисусу и рассказала Ему о неловком положении хозяев дома, в котором они оказались. Первым ответом Иисуса было: «Что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой». То есть иными словами: «Не беспокой Меня сейчас, дай Мне Самому поступить так, как нужно». Его братья предлагали Ему пойти в Иудею (7,1-10), для того, чтобы люди могли увидеть дела, которые Он делает, Иисус отказал им сперва, но потом пошел, когда Он Сам нашел нужным. Иисус всегда поступал не под давлением или влиянием других, но по Собственному усмотрению в нужное время. И это Он делает и теперь. Для нас же это предупреждение, потому что слишком часто нам хочется, чтобы Иисус поступал так, как хочется нам, но нам нужно предоставить Ему полную свободу действия.
Когда Иисус, наконец, заявил, что Он пойдет в Иудею, Его ученики были поражены. Они еще не забыли, что в прошлый раз когда Он был там, иудеи пытались побить Его камнями.
Посещение Иудеи в такое время по-человечески казалось им вернейшим средством самоубийства.
И здесь Иисус сказал им нечто такое, что содержит великую и вечную истину. «Не двенадцать ли часов во дне?» В этом вопросе подразумевается три аспекта.
1. День не может окончиться до своего конца. Он имеет двенадцать часов и они должны пройти, что бы ни случилось. Дневной срок твердо установлен и ограничен. Ничто не может ни сократить, ни удлинить его. В Божественном распорядке времени чело век имеет свой день, будь он короток или долог.
2. Если во дне двенадцать часов, у человека есть достаточно времени исполнить все, что он должен сделать. Нет нужды торопиться и спешить.
3. Но если и есть во дне двенадцать часов, в нем все же только двенадцать часов. Их нельзя продлить, и потому время нельзя тратить напрасно. Времени достаточно, но не слишком много, и потому, данное нам время, нужно использовать до предела.
Предшественник Шекспира Кристофер Марло (1564-1593 гг.) превратил легенду о докторе Фаусте в трагедию сцены. Немеций поэт Гете поэтически обработал эту вещь и эта версия «Фауста» стала известной всему миру в переводе на разные языки. Во всех преданиях Фауст неизменно изображался человеком, который связался с диаволом, чтобы при помощи нечистой силы наслаждаться жизнью вволю. Диавол помогал ему в течении двадцати четырех лет, после чего забрал душу Фауста в ад. Когда наступил последний час, Фауст увидел, насколько страшной была его сделка, и мы находим такие слова в версии К. Марло:
«Ах, Фауст, вот тебе остался только час,
А там — ты будешь проклят навсегда.
Остановите вечный ход свой, сферы неба,
Чтоб время стало, ночь бы не пришла.
Природы дивный глаз, взойди, взойди опять и дай
Сплошной лишь день, иль сделай этот час длиною
С год, иль месяц, неделю или день простой,
Чтоб Фауст мог покаяться и душу все ж спасти
Так тихо, тихо, словно ночь, проходит время!
И звезды движутся еще, и время мчит, часы пробьют,
Придет лукавый и Фауст будет проклят навсегда».
Ничто в мире не могло дать Фаусту больше времени. Это один из наиболее суровых фактов в человеческой жизни. День состоит из двенадцати часов а во дне только двенадцать часов. Нет нужды спешить, но нет времени для пустой его траты. Времени достаточно, но не слишком много, и лишнего времени нет совсем.
Иоанна 11,6-10 (продолжение) День и ночь
Иисус продолжает развивать свою мысль. «Кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего, а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним».
Иоанн снова приводит изречение с двойным смыслом: с поверхностным, который верен, и более глубоким, который еще вернее.
1. Первое значение слов Иисуса верно, и нам нужно его усвоить. Иудейский день как и римский делился на двенадцать равных отрезков времени от восхода солнца до заката. Это значит, что «часы» менялись в зависимости от времени года. На первый взгляд Иисус просто говорит, что ходящий днем не спотыкается, а ходящий ночью спотыкается, потому что не видит пути. Уличных фонарей тогда не было, и с наступлением темноты возможность для путешествий исчезла.
Иисус говорит, что человек должен закончить свое дело в пределах дня, потому что придет ночь, когда он уже ничего делать не сможет. Если уж делать чего-то, то лучше всего делать, чтобы к концу каждого для назначения на данный день работа была окончена. Беспокойство и гонка часто происходят оттого, что человек старается наверстать то, что должно было быть сделано раньше. Человек должен так тратить свой драгоценный капитал времени, и не распылять его на бесполезные пустяки, какими бы приятными они ни были, чтобы в конце каждого дня никогда не оставаться в долгу у времени. Таково первое значение слов Иисуса.
2. Но под ним есть более глубокое значение. Кто может слышать изречение свет миру и не подумать об Иисусе? Снова Иоанн пользуется словами ночь и тьма для описания жизни без Христа, жизни, в которой преобладает зло. Передавая драматичность обстановки, когда после последней вечери с Господом, Иуда пошел исполнять свое роковое намерение, и договариваться о предательстве Иисуса: «Он, приняв кусок, тотчас вышел, а была ночь (13, 30). Ночь наступает тогда, когда человек уходит от Христа и грех поглощает его.
Евангелие основано на любви Божией, но нравится нам это или нет, в нем кроется предупреждение. У человека есть только определенное количество времени для примирения с Богом через Христа, и если он не сделает этого, суд последует неизбежно. Поэтому Господь Иисус говорит: «Оканчивай твое дело. Мирись с Богом, пока есть еще свет мира, ибо близится время, когда и для тебя наступит ночь и тогда будет поздно»
Ни одно другое Евангелие не передает так сильно, что Бог любит мир, как это четвертое Евангелие. Но в нем улавливаются две ноты: слава успевших придти вовремя и трагедия опоздавших, пришедших слишком поздно.
Иоанна 11,11-16 Решительный человек
Сказав это, говорит им потом: Лазарь друг наш уснул, но Я иду разбудить его. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.
Иисус говорил о смерти его; а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;
И радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему.
Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с Ним.
Иоанн пользуется и здесь своим обычным способом передачи слов Иисуса. В четвертом Евангелии речь Иисуса всегда следует одному и тому же порядку. Иисус говорит что-нибудь, что звучит совсем просто. Его слова понимаются слушателями неправильно и Он начинает объяснять более подробно и обстоятельно, что Он имеет в виду. Так было в беседе с Никодимом о важности духовного рождения (3,3-8) и в беседе с женщиной самарянкой о живой воде (4,10-15).
Здесь Иисус сначала сказал, что Лазарь уснул. Для учеников это было радостной новостью, потому что они знали, что нет лучшего лекарства, чем сон. Но слово сон всегда имело более глубокое и серьезное значение. Иисус сказал Иаиру, что его дочь спит (Мат. 9,24), и когда Стефан был побит до смерти камнями, о нем говорится, что он почил (Деян. 7,60). Слово почили (уснули) Павел употребляет, когда говорит о братьях, которым Христос явился после Своего Воскресения (1 Кор. 15,6). Итак, Иисусу пришлось сказать им прямо, что Лазарь умер. А затем Он сказал им, что рад за них, что Его не было там, когда это произошло, потому что теперь их вера в Него еще больше укрепится.
Окончательным доказательством христианства является видение дел Христовых. Слова могут еще и не убедить, но против дел никто ничего не скажет. Убеждает простой факт, что Христос превращает труса в героя, сомневающегося в верующего, эгоиста в служителя всем, и злых людей в добрых.
Вот это и возлагает величайшую ответственность на всех верующих. План Божий в том, чтобы каждый из нас был живым доказательством действия Его силы. Наше задание не столько восхвалять Христа словами, которые всегда можно оспаривать, но показать делами нашей жизни, что Христос сделал для нас. Сэр Джон Рейф когда-то сказал: «Я не люблю кризисов в жизни, но люблю те возможности, которые они открывают». Смерть Лазаря была для Иисуса кризисом, которому Он радовался, потому что она предоставляла Ему возможность показать самым удивительным образом, что может сделать Бог. И в нашей жизни каждый кризис должен слу жить такой же возможностью.
В тот момент ученики могли все отказаться идти за Иисусом, если бы не послушался этот решитель ный голос. Они все считали, что в Иерусалиме их ожидала смерть, и потому не спешили туда, а тут вдруг прозвучал голос Фомы: «Пойдем и мы умрем с Ним».
Все иудеи в те времена носили по два имени — одно иудейское, по которому человека знали в его близком кругу, и второе — греческое, которое было известно в более широком кругу. Фома — было иудейское имя этого ученика, а его греческое имя было Дидимус т. е. Близнец. Так слово камень по-гречески означает Петр, а по-иудейски Кайфа. Иудейское имя Тавифа по-гречески было Доркас, т. е. серна.
В этот момент Фома проявил высшую храбрость. В сердце своем, как сказал Р. Страхан: «Это была не ждущая вера, а верноподданническое отчаяние». Но в одном Фома был уверен — будь что будь, а он не покинет.
Гильберт Франкау рассказывает об одном офицере, его друге, во время Первой мировой войны. Офицер этот был артиллеристом-наблюдателем и его обязанностью было подниматься на привязанном аэростате и сообщать канонирам попадают ли они в цель, или их снаряды не долетают до неё или перелетают через неё. Это было одним из наиболее опасных заданий, какое только можно дать человеку. Из-за того, что аэростат был привязан, невозможно было увильнуть, и он был неподвижной мишенью для пушек и самолетов врага. Гильберт Франкау говорит о своем друге: «Каждый раз, когда он поднимался в этом привязан ном к земле аэростате, он становился нервным больным, но он не отказывался от этого задания».
Это самый высокий вид мужества. И это не значит, что человек не боится, потому что когда мы не боимся, тогда нам легче всего сделать что-нибудь мужественное. Но истинное мужество у человека тогда, когда он глубоко сознает, что с ним может произойти самое ужасное, и до боли боится этого, и все же решается на такое дело. Таким был Фома в тот день. Никому не нужно стыдиться, что он боится, но стыд но должно быть тому, кто позволяет страху не допускать его до исполнения того, о чем он в глубине своего сердца знает, что обязан исполнить.
Иоанна 11,17-19 Дом печали
Иисус пришед нашел, что он уже четыре дня в гробе. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати, И многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии — утешать их в печали о брате их.
Для того, чтобы представить себе эту картину, мы должны знать, что собой представлял иудейский дом в трауре. Из-за теплого климата мертвецов в Палестине хоронили как можно скорее. Было время, когда похороны были крайне дорогим обрядом. Тело покойного мазали самыми изысканными маслами и мазями и одевали в дорогие одежды; всякого рода драгоценностей клались в гробницу с телом. К середине первого столетия все это сделалось разорительной тратой средств. Никому, естественно, не хотелось оказаться хуже своего соседа, и потому погребальные одежды и сокровища, которые клались в гробницу, становились все роскошней и богаче. Обычай превратился в невыносимое бремя, но никто не решался его отменить, пока не появился знаменитый раввин Гамалиил Второй. Он распорядился, что бы его похоронили в самом простом льняном хитоне, и таким образом разделался с роскошеством похоронного обряда. До сего дня на иудейских похоронах пьют вино в память раввина Гамалиила, избавившего иудеев от их собственного показного излишества. После него мертвецов стали одевать в простое полотняное платье, которое иногда благозвучно называли дорожным платьем.
Кто только мог приходил на похороны и все из вежливости и уважения принимали участие в похоронной процессии. Обычай требовал, чтобы женщина шла впереди процессии, потому что женщина принесла в мир грех и с ним смерть. У гроба произносились погребальные, прощальные речи. От всех ожидалось выражение глубочайшего соболезнования, а после погребения гости выстраивались в два ряда, пропуская непосредственно причастных к похоронам пройти первыми. Было одно очень мудрое правило: опечаленных родственников покойного не полагалось беспокоить и мучить пустыми, ненужными разговора ми. Их нужно было оставить в покое, наедине с их горем.
В доме печали были твердо установленные обычаи. Пока тело находилось в доме, запрещалось есть мясо и пить вино, надевать хранилища (кармашки для хранения цитат из закона) и заниматься изучением чего бы то ни было. Пищу нельзя было приготовлять в доме, и запрещено было есть в присутствии мертвого тела. Как только тело выносили, всю мебель и доме поворачивали к стенам и плачущие садились на пол или на низенькие скамеечки.
После возвращения с похорон подавался поминальный обед, приготовленный друзьями семьи. Он состоял из хлеба, крутых яиц и чечевицы. Круглые яйца и чечевица символизировали жизнь, которая постоянно катится к смерти.
Глубокий траур продолжался в течении семи дней, из которых первые три были днями плача. В эти семь дней не разрешалось мазаться мазями, надевать ботинки, заниматься учебой, делами или даже умываться. Неделя глубокого траура сменялась месяцем более легкого.
Таким образом, когда Иисус нашел множество народа в доме в Вифании, Он фактически нашел то, чего можно было ожидать в любом иудейском доме в трауре. Придти и выразить свое соболезнование скорбящим родственникам умершего, было священным долгом каждого иудея. Талмуд учил, что посетивший больного выведет душу из ада (геенны), а великий иудейский богослов средневековья Маймонид учил, что посещение больных превосходит все другие добродетели. Посещение больных и скорбящих было существенно важной частью иудейской религии. Один раввин толковал слова Втор. 13,4: «Господу Богу вашему последуйте» таким образом: каждый иудей должен принимать это, как повеление исполнять дела Божиих, о которых говорит Писание. Бог одевал раздетых (Быт. 3,21), посещал больных (Быт. 18,1), являлся плачущим (Быт. 25,11), хоронил мертвецов (Втор. 34,6), и во всем этом мы должны подражать Богу.
Уважение к умершим и соболезнование плачущим родственникам были главным долгом каждого иудея. Покидая гробницу скорбящие говорили «Покойся с миром» и в дальнейшем не вспоминали имени усопшего, не благословив его каждый раз. Есть что-то особенно трогательное в том, как иудеи отдавали свой долг умершим, выражая соболезнование оставшимся в живых.
В тот день Иисус пришел в дом, который был наполнен сочувствующими.
Иоанна 11,20-27 Воскресение и жизнь
Марфа, услышавши, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.
Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой;
Но и теперь знаю, что, чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.
Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет;
И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек. Веришь ли сему?
Она говорит Ему. так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
И в этом отрывке Марфа предстает верной своей репутации. Когда Лука говорит о Марфе и Марии (Лук. 10,38-42), он представляет нам Марфу дело вой, трудолюбивой, а Марию спокойной, рассуди тельной. Как только стало известно, что Иисус приближается к Вифании, Марфа побежала встречать Его, потому что не могла усидеть на месте. А Мария осталась дома.
Когда Марфа встретила Иисуса, она заговорила с Ним словами своего сердца. Перед нами один из самых задушевных человеческих разговоров в Библии. Марфа говорила не только с наполовину скрываемым упреком, но и с непоколебимой верой: «Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой». В этих словах можно разгадать ее мысли. Ей хотелось сказать: «Почему Ты не пришел, как только получил наше извещение? А теперь уже поздно». Но не успела она произнести эти слова, как за ними последовали другие, полные веры, вопреки фактам и опыту Марфы: «Но и теперь знаю, что чего Ты по просишь у Бога, даст тебе Бог».
Иисус сказал ей: «Воскреснет брат твой». Марфа ответила: «Знаю, что воскреснет в воскресение в последний день». На это стоит обратить внимание, что ветхозаветные мыслители почти не верили в настоящую жизнь после смерти. В далекие времена иудеи верили, что душа каждого человека, как плохого так и хорошего, отправляется после смерти в Шеол. Это место пребывания душ умерших неверно переводится как ад. Шеол не был местом мучений, как принято понимать ад, но был местом теней. Все без разбора направлялись туда после смерти и вели там странный, туманный, расслабленный, безрадостный, «теневой» образ жизни. Таково понятие боль шей части Ветхого Завета. «Ибо в смерти нет памятования о Тебе; во гробе кто будет славить Тебя?» (77с. 6,5) «Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя, будет ли возвещать истину Твою?» (77с. 29,10). Псалмопевец говорит об убитых, «лежащие во гробе, о которых Ты уже не вспоминаешь и которые от руки Твоей отринуты» (Пс. 87,6). Разве над мертвыми Ты сотворишь чудо? Разве мертвые встанут и будут славить Тебя? Или во гроб будет возвеличена милость Твоя, и истина Твоя — в месте тления? Разно во мраке познают чудеса Твои, и в земле забвения -правду Твою? (Пс. 87,11-13). «Не мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящие в могилу» (Пс. 113,25). Екклесиаст говорит с грустью: «Все, что может рука твоя делать, по силам делай; потому что в могиле, куда ты пойдешь, нет ни работы, ни размышления, ни знания, ни мудрости» (Екк. 9,10). Царь Езекия высказывает свои пессимистические верования относительно загробного существования: «Ибо не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не нисшедшие в могилу уповают на истину Твою» (Ис. 38,18). После смерти человек попадает в страну тишины и забвения, где тени людей разлучены с другими людьми и Богом. «Мало есть более прекрасных явлений в долгой истории религии, чем то, что на протяжении столетий люди совершали благороднейшие поступки, исполняли свой долг и несли свои бремена и печали без всякой надежды на будущее вознаграждение», — сказал писатель Дж. Е. Макфаден.
Только очень изредка кто-нибудь в Ветхом Завете совершал смелый прыжок веры. Псалмопевец восклицает: «Оттого возрадовалось сердце мое и возвеселился язык мой, даже плоть моя успокоится в уповании. Ибо Ты не оставишь души моей в аде и не дашь святому Твоему увидеть тление. Ты укажешь мне путь жизни: полнота радостей пред лицем Твоим, блаженство в деснице Твоей вовек» (Пс. 15,9-11). «Но я всегда с Тобою, Ты держишь меня за правую руку. Ты руководишь меня советом Твоим, и потому примешь меня в славу» (Пс. 72,23.24). Псалмопевец был убежден, что тот, у кого правильные, живые отношения с Богом, не будет разлучен с Ним даже смертью. Только в те времена такое убеждение давалось отчаянным напряжением веры и не все обладали им. И, наконец, Ветхий Завет дает нам бессмертную надежду Иова, который пред лицом всех своих тяжких бедствий восклицает: «А я знаю, Искупитель мой жив и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам, мои глаза, не глаза другого увидят Его» (Иов. 19,25-27). Здесь мы видим подлинный зародыш иудейской веры в бессмертие. История Израиля испещрена бедствиями, пленениями, рабством и поражениями. Но иудейский народ был непоколебимо убежден в том, что он принадлежит Богу. Поскольку на земле это не было слишком очевидно, и, наверное, никогда не- будет видно, они надеялись на новый, другой мир, где будут исправлены недостатки старого. Они видели, что для того, чтобы Божий план вполне реализовался, а Его правосудие исполнилось, нужны другая жизнь и другой мир. Именно это чувство и привело иудеев к убеждению, что загробная жизнь есть.
Верно, что во дни Иисуса были саддукеи, которые не признавали существования загробной жизни, но фарисеи и подавляющее большинство народа верили в нее. Они говорили, что в момент смерти два мира — временный и вечный — встречаются и целуются, и верили, что умершие видят Бога. Они никогда не называли их мертвыми, но только уснувшими, настолько сильным было их убеждение. Поэтому, когда Марфа ответила Иисусу так уверенно о воскресении мертвых, она свидетельствовала о высокой вере ее народа.
Иоанна 11,20-27 (продолжение) Воскресение и жизнь
Иисус вдруг произнес нечто такое, что придало этому верованию Марфы новую яркость и значение. «Я есмь воскресение и жизнь, — сказал Он, — верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня, не умрет вовек». Что имен но Он имел в виду? Целой жизни размышлений не хватит, чтобы понять все, что Он имел в виду, но мы должны попытаться постигнуть хотя бы столько, сколько нам дано.
Одно ясно: Иисус не имел в виду физическую жизнь, потому что с физической точки зрения неправда, что человек, который верует в Христа, не умирает. Верующие умирают физически, как и все другие люди. Мы должны поискать более глубокое, чем физическое объяснение.
1. Иисус имеет в виду смерть во грехах. Он как бы говорит: «Даже если человек мертв во грехах, и потерял все, что делает жизнь достойной ее названия, Я могу вновь даровать ему жизнь». С исторической точки зрения это вполне верно. А. М. Чиргвин проводит пример Токичи Ишии. Ишии имел непревзойденный опыт преступности. Он убивал мужчин, женщин и детей самым жестоким образом. Всякого, кто преграждал ему путь, он безжалостно уничтожал. Наконец он попал в тюрьму и ожидал там смерти. Его посетили две канадские женщины, которые пытались говорить с ним сквозь решетку его камеры, но он только глядел на них сердито и злобно, как посаженный в клетку зверь. В конце концов, они оставили свои попытки принудить его заговорить с ними, но на прощание оставили ему Евангелие, в надежде, что оно будет иметь успех там, где они потерпели неудачу. Он начал читать его и не мог остановиться, и так дошел до рассказа о Распятии. Там он натолкнулся на слова: «Отче, прости им, ибо не знают, что делают», и слова эти сломили его. «Я остановился, — говорит он, — словно кто-то пронзил мне сердце длинным гвоздем. Назвать ли мне это любовь Христа? Или назвать это Его состраданием? Я не знаю, как назвать это, но только знаю, что уверовал и жестокость моего сердца изменилась». Позже, когда приговоренный преступник пошел на эшафот, он уже не был жестоким, сердитым зверем прошлого, но улыбающимся, сияющим человеком. Убийца родился вновь, Иисус возвратил Точики Ишии к жизни.
Не обязательно, чтобы наши переживания были такими же драматичными. Человек может быть настолько эгоистичным, что становится безучастным к нуждам других. Человек может сделаться бесчувственным к чувствам других. Или человек так погрязал в нечестности, что становится мертвым в отношении чести и честности. Человек может сделаться таким безнадежным, что в конце концов станет духовно мертвым. Иисус Христос может воскресить таких людей. История свидетельствует, что Он воскресил несчетные миллионы таких людей, и что Его прикосновение не утратило Своей силы.
2. Иисус имел в виду также и будущую жизнь. Он внес в нашу жизнь уверенность в том, что смерть не есть конец. Последними словами Эдуарда Исповедника были: «Не плачь, я не умру, и, покидая страну умирающих, я надеюсь увидать благословение Господне в стране живущих». Мы называем этот мир миром живущих, или живых, но вернее было бы назвать его миром умирающих и мертвых. Посредством Иисуса Христа мы узнали, что идем не к закату, но к восходу. В самом реальном смысле мы находимся не на пути к смерти, а на пути к жизни.
Каким же образом это происходит? Это происходит, когда мы уверуем в Иисуса Христа. Что это значит? Уверовать в Иисуса, значит принять как истину все, что Он говорит, и доверить Ему свою жизнь. Поступив так, мы вступаем в новые взаимоотношения с Богом.
1. Когда мы верим, что Бог таков, каким Его представил нам Христос, мы становимся совершенно уверенными в Его любви и в том, что Он, прежде всего, Бог Искупитель. Страх смерти исчезает, потому что смерть означает переход к Возлюбившему нас.
2. Мы вступаем и в новые отношения с жизнью. Когда мы принимаем Христовы пути, Его заповеди становятся нашим законом, и когда мы понимаем, что Он всегда готов помочь нам жить согласно с Его заповедями, вся наша жизнь становится новой. Она облекается в новую красоту, чистоту и силу. После принятия пути Христова жизнь становится такой прекрасной, что мы не можем представить себе, что бы она могла когда-нибудь прекратиться.
Когда мы верим в Иисуса Христа, принимаем все, что Он говорит о Боге и о жизни и полностью полагаемся на Него, мы воистину воскресаем, потому что освобождаемся от страха, который типичен безбожной жизни, освобождаемся от бессильного отчаяния, которым характеризуется греховная жизнь. Жизнь воскрешал от смерти во грехе и становится настолько богатой и полноценной, что такая жизнь не может умереть, но должна находить в смерти только переход к более высокой жизни.
Иоанна 11,28-33 Волнение Иисуса
Сказавши это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.
Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.
Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа. Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб — плакать там.
Мария же, пришедши туда, где был Иисус, и увидевши Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с ней Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился.
Марфа пошла обратно в дом, чтобы сказать Марии, что Иисус пришел к ним. Ей хотелось сказать это сестре потихоньку, так чтобы посетители не заметили этого, чтобы дать Марии возможность провести несколько минут наедине с Иисусом, прежде, чем толпа обступит их и лишит этой возможности. Но когда гости заметили, что Мария встала и побежала куда-то быстро, они решили, что она пошла ко гробу Лазаря. По иудейскому обычаю было принято, особенно у женщин, в первую неделю после погребения ходить к гробнице и плакать там при всякой возможности. Мария приветствовала Иисуса точь-в-точь как Марфа: если бы Иисус был с ними, брат не умер бы.
Иисус увидел Марию и сочувствующую сестрам толпу и не мог не заметить, что все они плакали. Нужно сказать, что это не было каким-нибудь легким плачем, но почти истерическим воплем и рыданием, потому что с иудейской точки зрения считалось, что чем безудержней плач, тем больше чести отдается усопшему.
Теперь перед нами некоторое затруднение с переводом. Слово, которое переведено здесь словами: «восскорбел духом и возмутился» происходит от глагола эмбримасфаи. Оно употребляется помимо этого раза еще трижды: в Мат. 9,30, где Иисус строго сказал слепцам, которых исцелил, чтобы они никому не говорили об этом; в Мар. 1,43, где Иисус, посмотрев на прокаженного, строго отослал его; и в Мар. 14,5, где гости роптали на женщину, которая помазала голову Иисуса драгоценным миром, считая, что это излишество. В каждом случае это слово означало известную степень строгости, даже почти возмущения. Оно означает упрек и строгое повеление. Почему возмутился Иисус? Предполагают, что весь этот плач иудеев, пришедших в Вифанию был чистейшим лицемерием, и этот напускной траур возмутил Иисуса. Возможно, что это было так в отношении гостей, но нет никакого основания заключать, что так было и с Марфой и Марией, и потому вряд ли ембримасфаи Иисуса было только гневным. Перевод гласит: «Иисус восскорбел духом и возмутился», и в данном случае это можно понять так, что Он настолько восскорбел духом, что весь был взбудоражен и взволнован. Такое объяснение гораздо более близко к истине. На разговорном классическом греческом языке глагол эмбримасфаи просто означает фырканье (как у лошадей), но здесь это нужно понимать, как потрясение, которое вызвало непроизвольный стон в груди Иисуса.
Это одно из самых драгоценных явлений в Евангелии: Иисус настолько глубоко входил в положение страждущих людей, что его сердце сжималось от боли.
Но это не все. Для любого грека, читающего это (а мы должны помнить, что это было написано для греков), картина, которая рисуется здесь, должна была выглядеть потрясающе невероятной. Все Евангелие от Иоанна написано так, чтобы показать в Иисусе Бога: Его разум и чувства. Греки понимали Бога, как Существо апатичное (апатея), не способное ни на какие чувства.
Каким образом пришли греки к такому мнению о Боге? Они рассуждали так: если Он способен ощущать радость и печаль, восторг и скорбь, значит Он может быть подвержен влиянию. Когда же одно существо способно влиять на другое, тогда в момент этого влияния, оказывающий его держит в своей власти другого. Никто не может властвовать над Богом, и значит, что в сущности Бог не способен ни на какие чувства. Греки верили в отдаленного, отделенного, бесчувственного и безсострадательного Бога.
Насколько иной была картина, которую представлял Иисус. Он показал нам Бога, Чье сердце сжималось и болело от сострадания к народу. Самое великое, что сделал Христос, то, что Он пришел и рассказал нам о любящем и заботливом Боге, и не только рассказал о Нем, но явил Его Собой.
Иоанна 11,34-44 Голос, будящий мертвых
И сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи пойди и посмотри.
Иисус прослезился
Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его!
А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
Иисус же, опять скорбя внутренне, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.
Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: «Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня;
Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня
Мы подошли к последней сцене. Еще раз мы видим Иисуса скорбящим в связи со скорбью других. Для грека, читающего эти строки, слова «Иисус прослезился» должны были быть самыми поразительными во всем этом повествовании. То, что Сын Божий прослезился было для них почти невероятным.
Мы должны представить себе обычный палестинский гроб (гробницу). Это была либо естественная пещера, либо искусственно выдолбленное углубление. В пещеру вел достаточно широкий вход. Внутри погребальная камера была весьма объемистая: метра полтора глубиной, более двух с половиной метров шириной и метра три вышиной. В каменных стенах ее высекались полки — по три с каждой стороны и две во внутренней стене против входа. На полки клали покойников. Тела заворачивали в погребальные полотна (пелены), а руки и ноги забинтовывали отдельно бинтами. Для головы был специальный платок. У пещеры не было дверей, но после погребения покойника ко входу плотно прикатывали камень и таким образом запечатывали гробницу.
Иисус велел отвалить камень от входа в гробницу. Марфа подумала, что Ему хотелось еще раз посмотреть на лицо Своего друга. Другой причины для этой просьбы Иисуса она в тот момент не видела, и потому ответила, что тело уже четыре дня во гробе и уже издает сильный трупный запах. Кроме того, у иудеев существовало поверье, что в первые четыре дня дух усопшего витает вблизи, пытаясь возвратиться в тело, но после четырех дней покидает гробницу окончательно, так как лицо покойного к этому времени разлагается до неузнаваемости.
Но Иисус произнес повеление, перед которым отступила смерть. Лазарь вышел. Было страшно смотреть, как и нам страшно вообразить, что из гроба встал повитый погребальными пеленами мертвец. Иисус велел стоявшим там развязать его и освободить.
Мы должны обратить здесь на кое-что особое внимание.
1. Иисус помолился. Сила, которая проходили через Него, не была Его Собственной. Эта сила была Божия. Чудеса — это отвеченные молитвы.
2. Иисус искал только славы Божией. Он не совершал этого чуда для Своей славы. Когда Илия вступил в свое решительное состязание с пророками Ваала, он молился Богу так: «Услышь меня, Господи, услышь меня! Да познает народ сей, что Ты, Господи, Бог, и Ты обратишь сердце их к Тебе» (3 Цар. 18,37).
Иисус все творил силою Бога и для Его славы. Как отличаемся мы от Него! Как много из того, что мы делаем, делается нашими собственными усилиями и для личной славы. А ведь в нашей жизни могло бы быть больше чудес, если бы мы только перестали действовать сами, и уступили Богу главное место в нашей жизни.
Иоанна 11,1-44 Воскрешение Лазаря
Мы попробовали объяснить воскрешение Лазаря просто так, как оно описано. Но мы не можем обойти тот факт, что из всех чудес Иисуса, это — самое великое. Давайте рассмотрим детальней.
1. В других Евангелиях есть описания чудес воскрешения мертвых. Есть рассказ о дочери Иаира (Мат. 9,18-26; Мар. 5,21-43; Лук. 8,40-56), и есть рассказ о сыне Наинской вдовы (Лук. 7,11-16). В обоих случаях воскрешение последовало немедленно после наступления смерти. Можно легко подумать, что в обоих случаях умершие были просто в бессознательном состоянии. Мы видели, что погребение должно было совершаться сразу же после наступления смерти в жарком климате Палестины, и нам известно на основании исследования могил, что нередко бывали случаи погребения заживо именно из-за этой спешки. Возможно, это были чудеса диагноза, когда Иисус спас две молодые жизни от ужасной смерти. Но со случаем воскрешения Лазаря совсем другое дело, и во всех других Евангелиях нет ни одного чуда, которое могло бы сравниться с чудом воскрешения человека на четвертый день после смерти, когда его тело уже начало разлагаться.
2. В других трех Евангелиях воскрешение Лазаря даже не упоминается. Если другие евангелисты знали об этом чуде, как могли они не упомянуть его? Если оно на самом деле произошло, как могли они не знать о нем? Предполагается такой ответ: известно, что Марк получал информацию от Петра и о Петре же ничего не говорится в Иоан. 5 ни в главах 7-12. Фома является представителем Двенадцати в этих главах. Есть предположение, что Петра не было тогда с Иисусом, и что он появился и присоединился к остальным ученикам только на Тайной Вечере. Но такое положение вряд ли было возможно, и даже если бы Петра и не было там в то время, несомненно, все евангелисты слыхали бы о таком необычайном чуде.
3. Пожалуй, самое замечательное здесь то, что Иоанн видит в этом чуде самую главную причину, почему иудейские руководители народа предприняли определенные меры для расправы с Иисусом (11,47-54). Иными словами, воскрешение Лазаря было прямой причиной Креста. В других трех Евангелиях основной причиной Распятия Христа считается очищение иерусалимского Храма. Трудно понять, почему остальные три Евангелия ничего не говорят о событии, которое несомненно явилось особенной причиной Распятия, или во всяком случае послужило главным толчком к нему.
4. Но с другой стороны можно сказать, что торжественный вход в Иерусалим был бы невозможен без этого чуда, которое предшествовало ему Как иначе объяснить такой радостный и торжественный прием Иисуса в Иерусалиме? И все же остается фактом, что в остальных Евангелиях просто нет места, куда бы это событие подходило.
Если же это не исторический факт, то каким образом можем мы объяснить его?
1. Ренан допускает мысль, что все это было умышленным подлогом Марии, Марфы и Лазаря. Но такое объяснение просто невероятно и сам Ренан позже отказался от него.
2. Были предположения, что Лазарь был в бессознательном состоянии, но это невозможно доказать на основании того, что говорится в Евангелии, поскольку о подробностях его смерти говорится более, чем достаточно.
3. Некоторые предполагали, что это просто аллегория, связанная со словами Иисуса: «Я есмь воскресение и жизнь», как бы рассказ для иллюстрации этого изречения в практической обстановке. Но это может быть только чрезмерным упрощением истины.
4. Говорили также, что это повествование связано с притчей о богаче и Лазаре (Лук. 16,19-31). Эта притча оканчивается утверждением, что если бы кто и воскрес из мертвых, иудеи все равно не поверили бы этому. Следовательно, предположение сводится к тому, что рассказ о воскрешении Лазаря был создан для того, чтобы показать, что Иисус действительно воскресил кого-то из мертвых, но иудеи все равно не поверили в Него.
Рассуждая над трудностями этого повествования, мы вынуждены в конце сказать, что мы не знаем, что произошло, но что несомненно произошло что-то весьма значительное и великое. Но мы уверены в истинности этого повествования, ибо Слово Божие верно и истинно. И стоит обратить внимание на то, что Вифания по сей день называется «Азариех» от имени Лазарь.
Американский профессор Роберт Макафее Браун говорит об одном последствии этой истории. Он служил армейским капелланом на транспортном корабле, на котором 1.500 солдат морской пехоты возвращались из Японии в Америку для демобилизации. К его великому изумлению он был приглашен небольшой группой солдат проводить с ними библейские уроки. Он ухватился за эту возможность и к концу мореплавания они дошли до этой самой главы. После урока один солдат подошел к нему и сказал: «Все в этой истории указывает на меня». Он рассказал, как он был буквально в аду последние полгода. Прямо из высшей школы он записался в морскую пехоту и был послан в Японию. Ему надоела жизнь и со скуки он попал в ужасную беду. Никто, кроме Бога, не знал об этом. Его мучило чувство вины, жизнь казалась загубленной, и он не мог себе представить, как он встретится со своей семьей, хотя им не нужно было знать, что с ним произошло. Но он чувствовал, что убил сам себя и был мертвым человеком. «И, — окончил солдат, — читая эту главу, я воскрес. Я знаю, что то воскресение, о котором говорит здесь Иисус, реально, потому что он воскресил меня из мертвых». Трудности этого юноши еще не окончились, перед ним был нелегкий путь, но он нашел, что в Иисусе воистину воскресение и жизнь.
Иоанна 11,47-53 Ирония слов
Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит;
Если оставим Его так, то все уверуют в Него, — и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете.
И не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ.
И не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино. С этого дня положили убить Его.
Весьма ярко встает здесь перед нами образ иудейских начальников. Чудо, которое произошло в Вифании, толкнуло их к действию. Нельзя было позволять Иисусу действовать беспрепятственно, потому что больше и больше народа следовало за Ним, и начальники решили собрать совет, чтобы обсудить обстановку. В совет входили фарисеи и саддукеи, но фарисеи не были политической партией, а чисто религиозной, заботой которой было главным образом тщательное исполнение закона. Им было совершенно безразлично, кто управляет стра ной, лишь бы им была дана возможность придерживаться во всех деталях предписаний иудейского религиозного закона. Саддукеи же, с другой стороны, были политической группой богатых аристократов. Они были коллаборационисты, то есть готовы были сотрудничать с Римом за свободу, жить богато и удобно и пользоваться своим положением беспрепятственно. Священники все были саддукеи и поэтому понятно, что на совете больше было саддукеев, чем фарисеев и голос священников был слышен громче других.
Несколькими искусными штрихами Иоанн рисует типичные черты этих людей. Прежде всего, они отъявленно невежливы. Историк Иосиф Флавий писал о них, что «в поведении среди своих они бывали весьма грубы и резки, как с чужими» («Еврейские войны» 2,8.14). «Вы ничего не знаете», говорит своим коллегам Каиафа (Иоан. 11,49). Иными словами: «Вы тупые, безмозглые создания». Мы видим здесь присущую саддукеям надменность, про явленную на деле, что было типично для них. Эта надменность и резкость представляет собой контраст мягкости и любви в речи Иисуса. Единственное, что интересовало саддукеев, было сохранение их политической и общественной власти и престижа. Их пугало, что Иисус может привлечь к Себе последователей и возбудить беспокойство против правительства. Рим проявлял в основном терпимость в отношении своих подданных, но при обширных размерах империи, не мог позволить себе допущение общественных беспорядков, и всегда погашал их твердой и безжалостной рукой. Если бы Иисус стал причиной общественной вспышки, Рим напустился бы на Него со всей своей силой и властью, и несомненно саддукеи поплатились бы своим положением и авторитетом. Им даже не приходило в голову спросить, прав ли был Иисус, или неправ. Их интересовало только одно: какими будут последствия в случае вмешательства Рима, и как это может отразиться на их удобствах и власти? Они судили о вещах не с точки зрения истины, но с точки зрения личной карьеры, а люди, как известно, способны и поныне отдавать предпочтение карьере, вместо воли Божией.
Затем следует первый пример иронии слов. Иногда человек говорит слова, полного значения которых он сам не понимает. Саддукеи требовали удаления Иисуса из страха перед римской властью, могущей лишить их удобства и положения. В 70 г. так и случилось. Римская власть, утомившись от иудейского упрямства, осадила Иерусалим, оставив груду руин и сравняв с землею место, на котором стоял Храм. Интересно, что бы случилось, если бы иудеи приняли Иисуса, как их Мессию! Но те самые шаги, которые они предприняли для «спасения» своего народа, погубили его. Гибель пришла в 70 г., Евангелие от Иоанна было написано приблизительна в 100 г. и все, которые читали его, могли видеть великую иронию слов саддукеев.
Первосвященник Каиафа произнес речь: «Если бы вы понимали суть дела, вы бы знали, что лучше, чтобы один человек умер за людей, чем чтобы весь народ погиб». Иудеи верили, что когда первосвященник обращается к Богу за советом, его устами говорит Сам Бог. В древнем повествовании Моисей назначил Иисуса Навина своим заместителем, чтобы он повел после него народ израильский. Иисус Навин должен был разделить честь Моисея перед народом, и когда нуждался в совете, должен был обращаться к священнику Елеазару, чтобы тот обращался от его имени к Богу «… и по его слову должны выходить, и по его слову должны входить он и все сыны Израилевы с ним, и все общество» (Чис. 27,18-21). Первосвященник был проводником слова Божьего для начальников народа, и такую роль исполнял в тот год Каиафа.
Вот еще один пример иронии слов: Каиафа имел в виду, что лучше, чтобы пострадал Иисус, чтобы спасти весь народ от римской власти. Но было то, что Иисус должен был пострадать и умереть ради его вечного спасения. Каиафа не понимал более глубокого и высокого смысла своих слов. Бог может говорить посредством самых невероятных субъектов, и иногда передает Свое слово через не осознающего этого человека. Он может использовать слова даже негодного человека.
Иисус должен был умереть не только за иудейский народ, но за всех людей во всем мире. Ранняя Церковь прекрасным образом применила эти слона. Ее первой книгой на богослужениях было «Учение двенадцати Апостолов» — «Дидахе». Она датирована немного позже 100 года. Во время преломления хлеба полагалось говорить: «Подобно тому, как этот хлеб был разбросан по горам, но был собран воедино, так даруй, чтобы Церковь собралась воедино со всех концов земли в одно Царство» («Дидахе» 9,4). Хлеб приготовляется из отдельных частиц, входящих в его состав, из отдельных зерен, крепленных вместе, и об этом мы должны думать, когда принимаем участие в преломлении хлеба.
Иоанна 11,54-57 Охота за Иисусом
Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.
Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим пред Пасхою, чтобы очиститься.
Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли Он на праздник?
Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что, если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
Иисус не заигрывал без нужды с опасностью. Он был готов положить Свою жизнь, но не так, чтобы бессмысленно расстаться с ней прежде чем служение будет окончено. И потому Он ушел в город Ефраим, расположенный вблизи Вефиля в горах на севере от Иерусалима (2 Пар. 13,19).
К этому времени Иерусалим наполнялся народом из всех концов страны. Приближалась Пасха. Ни один иудей не смел приступать к праздничному обряду, не очистившись предварительно в Храме. Нечистота могла быть следствием прикосновения ко множеству вещей, и потому иудеи спешили попасть в Иерусалим пораньше, чтобы успеть принести требуемые жертвы и совершить положенные ритуалы, чтобы обеспечить себе церемониальную чистоту. Закон гласил: «Каждый человек обязан очиститься перед праздником».
Обряд очищения совершался в Храме и требовал немало времени, так что во время ожидания своей очереди, иудеи собирались в небольшие группы. Они знали, что происходит, знали о смертном состязании между начальниками народа и Иисусом, и вообще люди интересуются личностями, которые смело вы ступают против внешне превосходящих их сил. Их волновало, появится ли Иисус вообще на празднике, и решили, что вряд ли Он это сделает. Ведь галилейский плотник, как они думали, не мог противостоять могуществу иудейского священства и политической власти.
Но они недооценивали Иисуса. Когда пришло время для Него появиться, ничто в мире не могло удержать Его от этого, и Он пришел. Мартин Лютер не считался с теми, которые в чрезмерной осторожности останавливали его в рискованных предприятиях. Он принимал, кажущееся ему правильным, направление, «невзирая на кардиналов, пап, королей и императоров, вместе со всеми бесами и адом». Когда его вызвали в Вормс ответить на нападки на злоупотребления римско-католической церкви, он получил достаточно предупреждений об опасности. Но его ответ звучал так: «Я пойду даже тогда, когда в Вормсе окажется больше бесов, чем черепиц на крышах домов». Когда он узнал, что князь Георгий намеревался схватить его, он сказал: «Я пойду даже если князья Георгии будут сыпаться на меня дождем». Нельзя сказать, что Лютер не боялся, потому что много раз во время его речей у него дрожал голос и тряслись колени, но у него было мужество, которое побеждало страх. Христианин не боится последствий, когда поступает правильно. Он боится последствий своего бездействия. Из заключительных стихов этой главы видно, что к этому времени власти начали охоту за Иисусом. Возможно, что власти даже объявили вознаграждение тому, кто снабдит их информацией о том, как легче арестовать Его и именно на это, может быть, польстился Иуда. Но несмотря на это Иисус пришел в Иерусалим, и пришел, не прячась в далеких от центра города переулках, но открыто с тем, чтобы привлечь внимание народа к Себе. Мы должны преклониться в восторге перед Его мужеством, презирающим смерть.
1 Болезнь и смерть Лазаря; Иисус идет в Вифанию. 17 Воскрешение Лазаря: «Я воскресение и жизнь». 47 Первосвященники и Фарисеи «положили убить Его».
1 Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра её.
2 Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.
3 Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.
4 Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через неё Сын Божий .
5 Иисус же любил Марфу и сестру её и Лазаря.
6 Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.
7 После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею .
8 Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?
9 Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего ;
10 а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним .
11 Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его .
12 Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.
13 Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
14 Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер ;
15 и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему .
16 Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним.
17 Иисус, придя, нашёл, что он уже четыре дня в гробе.
18 Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати;
19 и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.
20 Марфа, услышав, что идёт Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.
22 Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
23 Иисус говорит ей: воскреснет брат твой .
24 Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
25 Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрёт, оживёт .
26 И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрёт вовек. Веришь ли сему?
27 Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
29 Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.
30 Иисус ещё не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.
31 Иудеи, которые были с нею в доме и утешали её, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там.
33 Иисус, когда увидел её плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился
34 и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.
35 Иисус прослезился.
36 Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.
37 А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
38 Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.
39 Иисус говорит: отнимите камень . Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
40 Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
41 Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня .
44 И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идёт .
45 Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
46 А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.
47 Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит.
48 Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим, и народом.
49 Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,
50 и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.
51 Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрёт за народ,
52 и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.
53 С этого дня положили убить Его.
54 Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошёл оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.
55 Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься.
56 Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придёт ли Он на праздник?
57 Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
1–44. Воскрешение Лазаря. – 45–57. Действие этого чуда на народ, решение Синедриона умертвить Христа и удаление Христа в Ефраим.
В главах 11–12 содержится повествование о фактах, в которых Христос засвидетельствовал о Себе как о Победителе смерти и как об обетованном Царе Израиля. До сих пор Господь преимущественно словами обращал иудеев на путь веры, но теперь, так как слова не действовали достаточно сильно на Его слушателей, Он свидетельствует о Себе необычайными делами, именно воскрешением Лазаря и торжественным входом Своим в Иерусалим.
Ин.11:1. Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее.
О местожительстве заболевшего Лазаря, «Вифании», см. комментарии к Мф. 26и Мк. 11:1.
Евангелист называет Лазаря по имени потому, что читателям это имя было известно по крайней мере по слухам. Древнее христианское предание говорит, что Лазарь впоследствии жил на о. Kипр и был епископом Kипрской Церкви. В этом предании нет ничего невероятного. Воскресший Лазарь мог, ввиду угрожавшей ему со стороны иудеев опасности (Ин. 12:10), удалиться из близкой к Иерусалиму Вифании вместе с христианами, убежавшими на о. Kипр после убиения иудеями диакона Стефана (Деян. 11:19).
Вифанию евангелист определяет как селение, где жили «Марфа и Мария», а не как селение, где жил «Лазарь», вероятно, имея в виду, что читателям его Евангелия известно было уже из Евангелия Луки, что обе эти сестры жили в одном селении, но само название этого селения не было еще известно (ср. Лк. 10:38-42).
Ин.11:2. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.
Здесь точнее определяется, кто была Мария, сестра Лазаря. Но так как евангелист говорит о ней как о той, чей подвиг был уже известен читателям, то ясно, что он здесь имел в виду повествования евангелистов Матфея и Марка о женщине, помазавшей миром ноги Иисуса (Мф. 26:6-13; Мк. 14:3-9). В первых двух Евангелиях Мария не была названа по имени, здесь же евангелист этот пропуск восполняет. Kроме того, в Ин. 12:1-8 он описывает это событие из жизни Марии в его исторической связи.
Ин.11:3. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.
Ин.11:4. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий.
Сестры не просят Христа прийти к ним в Иудею, они знают, конечно, что здесь Христу угрожает большая опасность со стороны Его врагов. В уповании на Его чудотворную силу они только почтительно сообщают Ему о тяжкой болезни своего брата. Они уверены, что Господь может и находясь вдали от Лазаря исцелить его так же, как Он исцелил слугу Kапернаумского сотника (Мф. 8 и сл.). Господь вслух при Своих учениках и вестнике из Вифании замечает, что эта болезнь послана Лазарю не для того, чтобы тот умер (ср. 1 Ин. 5 и сл.), а для того, чтобы через нее, т.е. через победу над результатом этой болезни, смертью, прославился Бог («к славе Божией») и прославился именно в лице Своего Сына («да прославится Сын Божий», ср. Ин. 5:21-23, 7:18). Но нет оснований полагать, чтобы слова Христа были поняты в таком именно смысле посланником сестер и самими сестрами, когда их посланник прибыл к ним: они все, конечно, видели в этих словах только намек на возможность исцеления Лазаря, а не воскрешения.
Ин.11:5. Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря.
Ин.11:6. Kогда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.
Почему Господь промедлил целых два дня в Перее, евангелист не говорит. По всей вероятности, Христос в этом случае действовал так, как угодно было Его Отцу. Хотя дружба влекла Его к больному Лазарю, но Он подчинил Свое личное влечение воле Отца (ср. Ин. 5:19, 30).
Ин.11:7. После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею.
Ин.11:8. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?
Ин.11:9. Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;
Ин.11:10. а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.
Господь зовет Своих апостолов не просто в Вифанию, куда, казалось бы, только и нужно было сходить, а «в Иудею» вообще. Этим Он хочет сказать апостолам, что им теперь нужно переменить сравнительно безопасное пребывание в Перее на жизнь в той области, где Христа ожидали враги. Ученики так и поняли Христа. Они указывают Ему на опасности, которые там, в Иудее, Ему угрожают, как бы давая понять, что лучше бы Ему остаться в Перее. Но по поводу высказанных апостолами опасений Христос говорит, что их опасения за Него неосновательны.
«Не двенадцать ли часов во дне?» Kак для дня Бог определил известную продолжительность (12 часов), так назначен определенный срок и для деятельности Христа.
«Kто ходит»... Kак для «мира сего», т.е. для обыкновенных смертных, свет или солнце дает возможность ходить не спотыкаясь или действовать в своей сфере, так, – хочет сказать Христос, – и для Него есть особое высшее Солнце, принадлежащее не сему, а высшему миру, во свете Kоторого Он и будет ходить, хотя бы земной мир был окутан тьмою или усеян всякими опасностями.Это Солнце – Бог (ср. Пс. 83:12; Ис. 60:20; Мих. 7:8).
А «кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним» (точнее, «в нем»). Здесь Христос говорит о человеке, который не видит в Боге свое Солнце, который не имеет в себе Бога («свет»). Kосвенно этими словами Господь упрекает Своих учеников в маловерии (ср. Мф. 8:26).
Ин.11:11. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.
Ученики поняли упрек, обращенный к ним, и молчали. Тогда Господь снова начинает речь о предположенном путешествии. Ему как Всеведцу теперь стало известно, что Лазарь уже умер, и потому Он идет воскресить его. Но это Свое решение Господь излагает в описательной форме. Он называет смерть Лазаря «успением», а воскрешение, которое Он намерен совершить, «пробуждением». Этим Он хотел сказать, что смерть для Лазаря есть состояние скоропреходящее (ср. Мф. 9:24), которое кончится пробуждением или скорым воскресением, причем воскресителем явится Христос.
Ин.11:12. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.
Ин.11:13. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
Ин.11:14. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;
Ин.11:15. и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему.
Ученикам не хочется идти в Иудею, и они намеренно не хотят понять истинного смысла речи Христа. «Что же? – как бы говорят они. – Уснул Лазарь, и это к лучшему, нам не о чем беспокоиться. Сном выходит болезнь». Тогда Господь уже прямо объявляет им о смерти Лазаря и прибавляет, что Он радуется, что Лазарь умер в Его отсутствие, иначе Он, конечно, исцелил бы его, и не совершилось бы большего чуда – воскрешения. Последнее же теперь особенно полезно будет увидеть ученикам, вера которых, очевидно, в то время под влиянием преследований, которым подвергся их Учитель, значительно ослабела. Чудо воскрешения должно было подкрепить их веру во Христа как Истинного Мессию («дабы вы уверовали»).
Ин.11:16. Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с ним.
Но Фома не поверил успокоительным словам Господа. Евангелист при этом замечает, что прозвище Фомы было «близнец» или, правильнее, человек двоящейся природы (Δίδυμος, от δύο – «два»), живущий в постоянных переходах от одного настроения к другому (ср. выражение δίψυχος у Иак. 1– «человек с двоящимися мыслями», или διστάζων у Мф. 14– «маловерный»). Он следует за Христом как Его апостол и в то же время не доверяет тому, чтобы Христос в это путешествие в Иудею мог благополучно избавить от опасности и Себя и Своих учеников.
«Пойдем, и мы умрем с ним» («чтобы и нам умереть с ним» – свт. Иоанн Златоуст). Он хочет сказать, что там, в Иудее, их всех ожидает смерть, что они умрут, как умер Лазарь («с ним»). Он, конечно, находится под влиянием той мысли, что Христос не смог исцелить болезнь Лазаря, а о делах Христа, совершенных раньше (Мф. 9:18-25; Лк. 7:11-17), а также и о Его обещаниях (Ин. 5:21-29) он как будто совсем забыл. Такое же недоверие к силе Христовой Фома проявил и после, когда ему было сообщено о воскресении Самого Христа (Ин. 20:24).
Ин.11:17. Иисус, придя, нашел, что он уже четыре дня в гробе.
Ин.11:18. Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати;
Ин.11:19. и многие из Иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их.
Kогда Господь прибыл в Вифанию, тут уже находилось много иудеев, пришедших, согласно обычаю, утешать осиротевших женщин и их скорби. От Иерусалима до Вифании было недалеко – всего около 15-ти стадий, т.е. около 3 километров. Из того, что в Вифанию пришло много посетителей, можно заключать, что семья Лазаря была не бедная и пользовалась уважением. Плач же об умершем и утешение сирот приходящими знакомыми и родными продолжались обыкновенно в течение семи дней. Из этих семи дней четыре уже прошли, когда Христос прибыл в Вифанию.
Ин.11:20. Марфа, услышав, что идет Иисус, пошла навстречу Ему; Мария же сидела дома.
Ин.11:21. Тогда Марфа сказала Иисусу: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Ин.11:22. Но и теперь знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог.
Некоторые толкователи (например, Гейки) полагают, что Христос не пошел прямо в дом Лазаря потому, что не хотел подвергаться там насилию со стороны пришедших из Иерусалима иудеев, так как среди родственников Лазаря могли быть и люди, враждебно настроенные по отношению ко Христу. Но Ему как сердцеведу, конечно, было известно, что таких замыслов родственники Лазаря не имели, евангелист, по крайней мере, этого не сообщает... Нет, временная остановка Христа у входа в селение объясняется просто тем, что Марфе дали знать о том, что Христос приближается, и она успела Его встретить еще в то время, когда Он не вошел в селение.
«Тогда Марфа сказала Иисусу...» В словах Марфы прежде всего сказывается уверенность в том, что Господь как Владыка жизни не дал бы в Своем присутствии владыке смерти отнять жизнь у ее брата. Затем, под влиянием слов Самого Христа (стих 4) и зная о тех чудесах, какие Христос совершал в Галилее (Лк. 7:11-15, 8:49-55), она выражает надежду, что и теперь еще Бог поможет Христу исполнить Свое обещание. Но чего именно она ожидает от Христа (воскрешения ее брата), об этом она прямо не говорит, как бы боясь предъявить слишком большое требование.
Ин.11:23. Иисус говорит ей: воскреснет брат твой.
Ин.11:24. Марфа сказала Ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день.
Ин.11:25. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет.
Ин.11:26. И всякий, живущий и верующий в Меня, не умрет вовек. Веришь ли сему?
Ин.11:27. Она говорит Ему: так, Господи! я верую, что Ты Христос, Сын Божий, грядущий в мир.
Господь сначала дает Марфе утешение общего характера: «воскреснет брат твой!» Он не говорит, что Сам теперь же воскресит его. Но потом, когда глубокая скорбь прозвучала в словах Марфы («знаю, что воскреснет»...), – Господь отводит ее мысли от далекого будущего к настоящему.
«Я есмь воскресение и жизнь...» В Христе возможность и ручательство воскресения мертвых, так как в Нем находится одерживающая победу над смертью жизнь (ср. Ин. 5:26, 6:57). Но опять-таки, о Своем намерении воскресить Лазаря Господь еще не говорит. Он только утверждает, что всякий «живущий», т.е. пребывавший здесь, на земле «верующий» во Христа, «не умрет вовек» или навеки, не исчезнет, умерев, навсегда. Нет, «подобно тому, как брошенный вверх камень уже с самого начала своего полета подчинен силе тяготения, влекущей его обратно, так и христианин, погружаясь в бездну смерти, подчиняется влечению жизни Христовой, которая и поднимает его снова вверх» (П. Ланге).
«Веришь ли сему?» Если Марфа утвердится в этой вере в оживляющую силу Христа, то ей уже не будет так страшна смерть ее брата. Ведь он почил как верующий во Христа, значит, он будет жив вечной жизнью.
Но эти слова привели Марфу в еще большую скорбь. Она находится теперь в таком же недоумении, в каком находилась и самарянка, когда Христос говорил ей о поклонении в духе и истине (Ин. 4:25). Она признает, что Христос есть Сын Божий, обетованный Мессия, но сделать из этого признания какого-либо определенного вывода она не в состоянии (свт. Иоанн Златоуст).
Ин.11:28. Сказав это, пошла и позвала тайно Марию, сестру свою, говоря: Учитель здесь и зовет тебя.
Ин.11:29. Она, как скоро услышала, поспешно встала и пошла к Нему.
Ин.11:30. Иисус еще не входил в селение, но был на том месте, где встретила Его Марфа.
Ин.11:31. Иудеи, которые были с нею в доме и утешали ее, видя, что Мария поспешно встала и вышла, пошли за нею, полагая, что она пошла на гроб – плакать там.
Ин.11:32. Мария же, придя туда, где был Иисус, и увидев Его, пала к ногам Его и сказала Ему: Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой.
Kак видно из обращения Марфы к сестре, Господь намерен был сначала побеседовать и с Марией, как Он беседовал с Марфой, и побеседовать наедине, так чтобы Его не слышали чужие люди. Поэтому Марфа «тайно» сообщает сестре о приходе Христа. Но тем не менее, удаление Марии тотчас же было замечено, и иудеи отправляются вслед за ней, полагая, что она пошла плакать при гробе брата. Kак в Евангелии Луки говорится о Марии, что она сидела у ног Христа (Лк. 10:39), так и у Иоанна Мария бросается к ногам Христа, чего не сделала сестра (ср. стих 20). Ясно, что вера Марии во Христа была гораздо живее, чем вера Марфы.
Ин.11:33. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился
Ин.11:34. и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри.
Ин.11:35. Иисус прослезился.
Мария громко заплакала (κλαίειν), а с ней, по обычаю, громко плакали и подошедшие вслед за ней родственники Лазаря. Тогда и Господь Сам «восскорбел духом» (ἐνεβριμήσατο τῷ πνεύματι). Различно толкуют это выражение. Одни (например, Цан) видят здесь обозначение волнения, которое овладело душой Христа при мысли о силе смерти, которая (сила) обнаружилась так ясно в настоящем случае. При этом слово «духом» понимают как обозначение Духа Святого, Kоторый со времени крещения побуждал Христа к деятельности (ср. Ин. 1:33). Точно так же Тренч говорит: «Христос созерцал все страшное значение смерти, этого греховного оброка. Пред Его глазами открывались все бедствия человечества в малом образе одного человека. Он видел пред Собой всех сетующих и все могилы. Ибо если Он готов был отереть слезы предстоящих друзей и на краткий срок превратить их печаль в радость, от этого положение вещей, в сущности, не изменялось: Лазарь будет оживлен, но скоро вторично вкусит горечь смерти» (Тренч. «Чудеса Иисуса Христа»). Другие (например, Мейер) видят здесь указание на гнев, который возбудили в Господе лицемерные слезы и рыдания иудеев. Но согласнее с течением мыслей Евангелия усматривать здесь не скорбь, а гнев, раздражение Христа (такой смысл, собственно, и имеет глагол ἐμβριμάομαι, см. Словарь Прейшена), которое возбудили во Христе всеобщие сетования, безутешный плач об умершем в присутствии Самого Начальника жизни. И Мария, и другие иудеи как будто вовсе забыли о том, что перед ними стоит Жизнедавец! И Господь возмутился таким проявлением маловерия в отношении к Себе (ἐτάραξεν ἑαυτόν). Что же касается слова «духом», то оно заменено в 38-м стихе выражением ἐν ἑαυτῷ – «внутренно» и, следовательно, не обозначает и в 33-м стихе Духа Святого.
«Где вы положили его?» Этими словами Господь дает понять, что Он намерен что-то предпринять для того, чтобы возбудить ослабевшую в окружающих веру в Себя как в Жизнедавца. При этом, однако, Христос отдает дань и общечеловеческому чувству скорби о Своем умершем друге – Он плачет. Да, и у Иоанна Он является не только Богом, но и человеком...
Ин.11:36. Тогда Иудеи говорили: смотри, как Он любил его.
Ин.11:37. А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?
Ин.11:38. Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней.
Слезы, показавшиеся на лице Христа, одних убедили в том, что Христос любил Лазаря, другим же показались слезами бессилия. Последние даже на основании этих слез сделали такое заключение,что Христос и вообще не имел силы совершать исцелений. Они заподозрили даже неистинность последнего чуда исцеления, совершенного Господом в Иерусалиме над слепорожденным. Вероятно, говорили эти люди, и то исцеление было только обманом. Эти разговоры опять раздражали Господа (в русском переводе неточно – «опять скорбя внутренно»).
Ин.11:39. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе.
Ин.11:40. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?
Kогда, придя к могиле, Господь повелел отвалить от нее камень, Марфа начала возражать против этого, не желая видеть ужаса тления и дать возможность увидеть останки брата другим свидетелям.
Зачем Господь повелевает отнять камень? Разве не мог Он словом Своим заставить камень отвалиться от гроба? Kонечно, мог, но Он повелевает это сделать окружающим Его для того, чтобы постепенно подготовить их к чуду, которое должно было сейчас совершиться. Отваливая камень, люди должны были прийти к мысли, что Христос хочет совершить оживление Лазаря, а Христос, как известно, творил Свои чудеса только тогда, когда люди уже несколько были готовы к тому, чтобы увидеть их и веровать. В частности, это было сделано и для Марфы, вера которой, по-видимому, в настоящий момент не стояла на должной высоте, как показывает сделанное ею Христу возражение, которым она как бы говорила, что открывать гробницу Лазаря совершенно напрасно... И Господь прямо обращается с вразумлением к Марфе, напоминая ей то, что Он говорил ей через ее посланника (стих 4) и что, без сомнения, повторил ей при недавней встрече.
Ин.11:41. Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня.
Ин.11:42. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня.
Ин.11:43. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон.
Ин.11:44. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.
Господь произносит вслух народа благодарение Отцу за то, что Он услышал, конечно, ранее Им произнесенную тайно молитву о воскрешении Лазаря. Господь высказывает Свое благодарение вслух «для народа». Он хочет, чтобы все присутствующие при чуде воскрешения знали, что это чудо есть не действие случая или сатанинской силы, в общении с которой Его обвиняли (Мк. 3:22), а результат Его молитвы к Отцу. Через это все должны прийти к убеждению в том, что Христос есть поистине Сын Божий, обетованный Мессия («что Ты послал Меня»). Затем, особенно повысив голос («воззвал») как бы для того, чтобы быть услышанным и умершим Лазарем (ср. Ин. 5:25, 29), Христос повелел Лазарю «идти вон» из гроба. Мертвый вышел, но так как ему было трудно переступать ногами, которые были туго обвиты пеленами, то Господь приказал онемевшим от изумления зрителям развязать воскресшего.
В молитве, с которой здесь Христос обращается к Отцу, некоторые критики видят основание не признавать Христа Лицом Божественной природы. «Возможно ли, – замечает Бейшлаг, – чтобы Бог молился Богу? Если есть что-либо, что хотя и соединяет человека внутренне с Богом, но вместе и наиболее различает их между собой, это молитва, прошение, религия, которыми определяются отношения человека к Богу, а никак не Бога к Богу» (см. у Знаменского, с. 326). Но молитва Христа имеет существенное отличие от молитв обыкновенных людей. Может ли, прежде всего, кто-либо из людей обращаться в молитве к Богу как к своему отцу? Мы молимся Отцу нашему, Отцу всех людей, не приписывая себе исключительного права именовать Бога Отцом только своим. Между тем, Христос обращается к Богу именно как к Своему Отцу в исключительном смысле этого слова. А потом, в молитве, Он беседует с Богом как с равным Ему по природе и имеет полную уверенность в том, что все, о чем Он молился, непременно будет исполнено (о молитве по поводу грядущих страданий см. комментарии к Ин. 12:27-28).
Нужно заметить, что после рассказа о воскресении Христа ни один евангельский рассказ не возбуждал столько споров среди толкователей, как повествование Иоанна о воскрешении Лазаря. Многие и теперь продолжают доказывать, что этот рассказ не отвечает исторической действительности, что он составлен писателем 4-го Евангелия (конечно, с точки зрения этих толкователей, не апостолом Иоанном) на основании помещенных в синоптических Евангелиях рассказов о воскрешении дочери Иаира (Мф. 9 и сл.) и о воскрешении сына вдовы Наинской (Лк. 7 и сл.). Главным основанием для сомнений в исторической достоверности рассказа Иоанна о воскрешении Лазаря служит то обстоятельство, что ни один из синоптиков не упоминает об этом событии, а такое событие они – говорит новая критика – не могли оставить без внимания... Но это основание едва ли уж так важно. Почему синоптики непременно должны были сообщить об этом чуде? Разве оно представляло что-либо исключительное по своей важности? Те случаи воскрешения мертвых, о которых сообщают синоптики, так же удивительны, как и воскрешение Лазаря. А потом, правду ли говорят, что это чудо явилось поводом к тому, чтобы обречь Иисуса Христа на смерть? Если это было так, то действительно странно, что синоптики не упоминают об этом чуде там, где они начинают изображать историю Христовых страданий. Но в том и дело, что это чудо само по себе не имело такого решающего значения в истории Христа, так как враги уже давно решили захватить и умертвить Его. Потому-то и синоптики не сочли необходимым упоминать об этом событии. Наконец, как Иоанн (Ин. 21:25), так, конечно, и синоптики не могли передать всех событий из жизни Христа. Никто из них не сообщил, например, о таком выдающемся событии, как явление Христа по воскресении Своем пятистам христианам сразу (1 Кор. 15:6). Если же только один Иоанн упоминает о воскрешении Лазаря, то это объясняется тем, что он хотел показать, что Христос, идущий на смерть, есть и остается тем не менее Владыкой жизни и смерти и что Он не утратил Свою власть воскрешать, имевшуюся раньше.
Ин.11:45. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
Ин.11:46. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.
Одни из свидетелей чуда уверовали во Христа, другие явились в качестве доносчиков о происшедшем к фарисеям, которые известны были своей враждой ко Христу. Мнение Цана, что это были не доносчики, а люди, хотевшие обратить фарисеев к вере во Христа, не может быть принято, потому что при слове «некоторые» стоит противоположительная частица (δέ).
Ин.11:47. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит.
Ин.11:48. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.
Kогда стало известно, что произошло в Вифании, первосвященники и фарисеи собрали совет («синедрион» – см. комментарии к Мф. 5:22). Из разговоров, происходивших на этом заседании синедриона, видно, что руководящую роль здесь играли первосвященники или начальники священнических черед. В самом деле, только высшей священнической аристократии, нисколько не дорожившей национальным достоинством иудейского народа, было свойственно рассуждать так, как здесь рассуждали члены синедриона. Дело Христа обсуждается в синедрионе только с политической стороны, а если бы фарисеи давали тон обсуждению, то они стали бы оценивать это дело со стороны религиозной. Священники только боятся за себя, опасаются утратить власть и соединенные с нею доходы, если римляне пойдут усмирять бунт, который может произвести новоявленный Мессия. Они согласны пожертвовать для сохранения некоторого подобия иудейской самостоятельности и своего начальственного положения даже и такой заветной мечтой израильского народа, как Мессия, царь и восстановитель царства Давидова.
Ин.11:49. Один же из них, некто Kаиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,
Ин.11:50. и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.
Более смелым решителем судьбы Христа явился Kаиафа (см. Мф. 26:3; Лк. 3:2). Скрывая внутренние личные мотивы своего решения, он говорит, как будто бы руководствуясь только интересами общегосударственными. Для пользы всей иудейской народности нужно скорее покончить с Христом – вот основная мысль Kаиафы.
Ин.11:51. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ,
Ин.11:52. и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.
По замечанию евангелиста, Kаиафа эти слова произнес не только по своему личному ограниченному соображению, а вопреки своему желанию явился в этом случае пророком, предсказав, что Христос «умрет за народ», т.е. во благо народа, чтобы, так сказать, доставить народу истинное благо – искупление от грехов, которое могло быть приобретено только смертью Христа.
Евангелист рассматривает слова Kаиафы как пророчество потому, что Kаиафа в тот год был первосвященником. Это замечание евангелиста толкуют различно. Одни думают, что евангелист считал первосвященника органом божественного откровения и выражение «на тот год» понимают в смысле общего определения «в это время». Другие же полагают, что евангелист не мог не знать, что во втором храме уже не было «урима» и «туммима», посредством которых первосвященник узнавал волю Божию и являлся, таким образом, органом божественного откровения. По мнению этих толкователей, Иоанн рассматривал Kаиафу как приносителя жертвы в праздник очищения. В этот праздник ему предстояло принести жертву за грехи всего народа, и Бог таинственным внушением указал ему истинную жертву, которая должна очистить грехи народа и всего человеческого рода («рассеянных чад Божиих»). Такой жертвой и должен был явиться Христос. Из этих двух толкований более естественным представляется первое. Если же Kаиафа и не имел «урима» и «туммима», то все же он был в глазах Иоанна представителем Церкви Божией, жизнь которой в то время еще не окончилась, и, следовательно, он мог служить даже вопреки своему желанию орудием божественного откровения, каким и явился в настоящий раз. Пусть его пророчество осталось непонятым членами синедриона, к которым он обратился с речью, все же это стало известным и впоследствии приводилось, очевидно, в христианских общинах как доказательство того, что искупительная смерть Христа была предвозвещена и устами представителя иудейской Церкви.
Ин.11:53. С этого дня положили убить Его.
Ин.11:54. Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями, а пошел оттуда в страну близ пустыни, в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.
Члены синедриона единогласно положили умертвить Христа, но мер для приведения этого решения в исполнение еще не выработали. Между тем, Господь удалился из Иудеи, а именно из Вифании, в маленький городок северной Иудеи – «Ефраим», находившийся в пяти римских милях к востоку от Вефиля (некоторые кодексы читают вместо «Ефраим» слово «Самфурин» – то же, что «Сепфорис», городок Галилеи, но чтение «Ефраим» имеет за себя более свидетельств). Об Ефраиме упоминается в 2 Пар. 13:19, и Нав. 15как о городе в колене Вениаминовом. Это место находилось поблизости к пустыне, о которой упоминается в книге Иисуса Навина (Нав.16:1). Христос избрал его, вероятно, ввиду того, что отсюда в случае опасности легко было уйти в пустыню.
По замечанию архиепископа Иннокентия, «величественная суровость местоположения, вид безмолвной природы (Христос всегда любил обращать на нее внимание) совершенно согласовались с предметами, коими занята была душа Иисусова. Если ученики Его проразумевали и предчувствовали важность наступающих событий, то и для них дни, проведенные в Ефраиме, были днями размышления, молитв и тайных великих ожиданий. Евангелист не сказывает, чтобы Христос чему-нибудь поучал теперь Своих учеников. Ефраимское уединение, кажется, было посвящено Им более Себе Самому, нежели ученикам. Впрочем, ближайшее обхождение с Учителем, воспоминание о всем происшедшем, особенно о последних событиях, были сами по себе уже весьма поучительны». K этому мы прибавим, что апостолам, конечно, было уже известно решение синедриона умертвить их Учителя, и это служило для них, конечно, главным предметом разговоров.
Ин.11:55. Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим перед Пасхою, чтобы очиститься.
Ин.11:56. Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли Он на праздник?
Ин.11:57. Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
В это время приближалась Пасха. Богомольцы уже прибывали в Иерусалим, чтобы здесь путем очищений, под наблюдением хорошо знающих все обряды этих очищений фарисеев приготовиться ко вкушению пасхи. В самом деле, богомольцы по дороге в Иерусалим, проходя языческими селениями и городами, могли чем-нибудь оскверниться совершенно бессознательно, и теперь им нужно было спросить у фарисеев, не сделали ли они чего-нибудь такого, что может помешать им принять участие в совершении Пасхи. При этом богомольцы из других стран привозили с собой разные изделия своей страны, который перед праздником продавали или на что-нибудь меняли. Иудеи, раньше видавшие Христа на праздниках, разговаривают между собой о том, придет ли Он на Пасху. Им, очевидно, уже известно решение, принятое о Христе синедрионом, и они сомневаются, придет ли Христос после этого в Иерусалим. Враги же Христовы со своей стороны, ожидая, что Христос явится на праздник, чтобы воспользоваться последствиями, которые имело в народе чудо воскрешения Лазаря, отдают приказ о том, чтобы всякий знающий о местопребывании Христа немедленно донес об этом синедриону.
. Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения,: где жили Мария и Марфа, сестра ее.
Один только Иоанн рассказывает эту историю. Рассказывает же для того, чтобы научить нас не соблазняться, если какая-нибудь болезнь постигнет людей усердных и боголюбезных. Ибо Лазарь был друг Христов, однако же, и он был болен.
. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими.
Нужно знать и то, что сия Мария, помазавшая Господа миром, не была ни блудница, упоминаемая у евангелиста Луки (), ни женщина, упоминаемая у евангелиста Матфея (), но иная, не блудница, но честная, боголюбезная и усердная. Ибо она заботилась о принятии Христа и служила Ему, как сам Иоанн потом () свидетельствует. Господь о ней же свидетельствует, что она избрала благую часть, как замечает евангелист Лука (). Сестры сии были так чудны и достопочтенны, что и Лазарь сделался известным более из-за них. Ибо Лазарь, сказано, был из Вифании, из селения Марии и Марфы.
. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен.
Почему же они посылают звать Иисуса, а не идут к Нему сами, подобно сотнику и цареву мужу? Потому, что они крепко надеялись на Христа, потому что они были слабые женщины и не прилично было им выходить из дому, потому что и они одержимы были скорбью и заняты были заботою около брата. А что они сделали так не по небрежению, это оказывается из последующего, ибо они оказывают Христу великую честь и уважение и приносят твердую молитву.
«Вот, кого Ты любишь». Говорят так для того, чтобы именем дружбы вернее преклонить Господа к состраданию. Такое выражение сих жен обнаруживает и некоторую веру их. Они так уверены в величии силы Господней, что для них удивительно, как болезнь коснулась человека, любимого Им. Ибо удивительным как-то представляется, что болен тот, кого Ты, Господи, любишь.
. Иисус, услышав: то , сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий.
Поелику Иисус намеревался пробыть на том месте два дня, то и говорит, что «эта болезнь не к смерти», хотя она послужила к смерти; говорит для того, чтобы обнадежить вестников и преподать им как бы некоторое утешение, чтобы они не настаивали и не тужили. Для сего-то и говорит: «Эта болезнь не к смерти».
И иначе. Если внимательно всмотришься, то болезнь сия не была к смерти, такой, какою умирают многие, то есть к смерти долговременной, но – привременной и продолжавшейся четыре дня. поелику же на четвертый день Лазарь воскрес, то, взирая на конец дела, мы говорим: сия болезнь не к смерти. «Но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий». Видишь ли, у Отца и у Сына одна слава. Ибо, сказав «К славе Божией», прибавил «да прославится Сын Божий», ибо слава Бога, то есть Отца, ничем не разнится от славы Сына. Следовательно, и Сын есть собственно и истинно Бог так же, как и Отец, ибо у кого одна слава, у тех одно и Существо.
Да постыдятся ариане и сего изречения. «Да прославится». Это понимай не как причину, а как событие и окончание дела (о чем мы и говорили не раз). Ибо не для того Лазарь был болен, чтобы прославился Бог, но с Лазарем случилась болезнь, а Господь обратил ее к славе Божией.
. Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря.
. Когда же услышал, что он болен, то пробыл два дня на том месте, где находился.
«Пробыл два дня» для того, чтобы Лазарь умер, чтобы никто не мог сказать, что с ним был крепкий сон, изнеможение и исступление, а не смерть. Посему-то Господь и остается столько времени, что началось уже разложение, и сама сестра говорит, что «уже смердит» ().
. После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею.
В иных случаях Господь никогда не высказывал вперед, куда Он намерен пойти, а только здесь вперед объявляет, кажется, потому, что ученики Его очень боялись идти в Иудею. Объявляет вперед, чтобы они не смутились неожиданностью, если бы Он внезапно повел их в страну, в которую идти они боялись.
. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?
Так как они боялись и за Него, ибо не имели еще совершенного познания о Нем и боялись за самих себя, то говорят Ему: «давно ли иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда?»
. Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего;
. А кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним.
Господь ободряет их и говорит: « Как тот, кто видит свет, не спотыкается, а спотыкается тот, кто ходит ночью так и тот, кто творит добро и ходит в делах света, не подвергнется никакой беде, а кто творит злое, тот потерпит беду; посему вам нет нужды бояться, ибо мы не сделали ничего достойного смерти».
Или еще иначе: «Если тот не спотыкается, кто видит этот свет, тем более не споткнется тот, кто пребывает со Мною, если только сам не отстанет от Меня. Посему и вы, пребывая со Мною, Светом истинным, напрасно боитесь».
Иные под "днем" разумеют время до страдания, а под "ночью" время страдания. Итак, говорит, доколе идет "день", то есть пока еще не настало время страдания, вы не споткнетесь, ибо не встретите гонения от иудеев, ни другой какой-нибудь неприятности. А когда придет "ночь", то есть страдания Мои, тогда вы смятенные соберетесь в одном домике из опасения иудеев. С того времени вы будете испытывать скорби и болезни, и много озлоблений и неприятностей. Когда Я – Свет – не буду уже с вами жить телесно, то обоймет вас ночь скорбей.
. Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул; но Я иду разбудить его.
Так как ученики Господа боялись идти в Иудею, то Он говорит им: «Иудеи искали побить Меня камнями за то, что Я опровергал их и обличал. Но ныне Я иду не за тем, чтобы обличать их, а за тем, чтобы посетить своего друга. Посему нет нужды бояться. Я иду не за тем, за чем ходил прежде, чтобы ожидать опасности со стороны иудеев, а иду разбудить друга».
. Ученики Его сказали: Господи! если уснул, то выздоровеет.
Ученики, желая удержать Его от путешествия туда, говорят: «Довольно, если он уснул; если уснул, то выздоровеет ; посему нам не нужно ходить, ибо нет необходимости». Хотя Господь, говоря о Лазаре, для того и прибавил "друг Мой", чтобы показать необходимость быть там, но ученики утверждают, что посещение Его не нужно, так как он может выздороветь и оттого, что уснул.
. Иисус говорил о смерти его, а они думали, что Он говорит о сне обыкновенном.
«Еще более, – говорят, – Пришествие Твое не только не необходимо, но и вредно для друга. Ибо если сон, как нам думается, служит к его выздоровлению, а Ты пойдешь и разбудишь его, то Ты попрепятствуешь его выздоровлению. Итак, не нужно ходить и будить, ибо это вредно».
. Тогда Иисус сказал им прямо: Лазарь умер;
Господь, видя, что ученики Его доселе еще не понимают Его, прямо говорит, что Лазарь "умер". Для чего же Он прежде выразился не прямо, а прикровенно, смерть назвал "сном" ? По многим побуждениям.
Во-первых, по смиренномудрию, ибо не хотел показаться хвастливым, а прикровенно назвал воскрешение разбуждением от сна. Как же бы употребил Он это выражение, если бы смерть не назвал сном? А что это справедливо, то есть, что Он выразился прикровенно по смиренномудрию, это видно из последующего. Ибо, сказав, что Лазарь "умер", Господь не прибавил «пойду, воскрешу его». Видишь ли, как Он не хотел на словах хвалиться тем, что намерен был подтвердить самым делом? В то же время Господь учит нас и тому, чтобы мы не были поспешны в своих обещаниях. Ибо, если при просьбе сотника (об исцелении слуги его) Господь и дал обещание, сказав «Я приду и исцелю его» (), то сказал это для того, чтобы обнаружить веру его. Итак, это – первая причина, по которой Господь смерть назвал сном.
Другая – та, чтобы показать нам, что и всякая смерть есть сон и успокоение.
Третья – та, что хотя кончина Лазаря для прочих и была смертью, но для Самого Иисуса, поколику Он намеревался воскресить его, она была не более, как сон. Как нам легко разбудить спящего, так, и еще в тысячу раз более, для Него удобно воскресить умершего.
. И радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали; но пойдем к нему.
"Радуюсь, – говорит, – за вас", что вы можете отселе более увериться в Божеском достоинстве Моем из того, что Я не был там и нахожусь далеко оттуда, однако, вперед говорю вам, что в Вифании последовала смерть, и говорю так, не на слух основываясь, но, как Бог, Сам прозревая случившееся в далеком расстоянии.
Некоторые слова Господа «радуюсь за вас» понимали так: «Что Я не был там, это послужит для утверждения вас в вере. Ибо, если бы Я был там, Я исцелил бы больного. Чудом было бы и это, но оно показало бы мало силы Моей. А теперь, когда Меня там не было и последовала смерть Лазаря, а Я пойду и воскрешу его, вы должны более утвердиться в вере в Меня. Ибо увидите, что Я силен делать и то, чего прежде еще не явил, именно: воссозидать и воскрешать мертвеца, уже разложившегося и издающего гнилой запах».
А я прошу тебя заметить то, что хотя Лазарь и умер, Господь, однако же, сказал «идем к нему», как бы к живому. Ибо для Христа, как Бога, и самый Лазарь был жив.
. Тогда Фома, иначе называемый Близнец, сказал ученикам: пойдем и мы умрем с Ним.
Когда Господь сказал это и доказал ученикам необходимость Своего шествия в Иудею, тогда Фома, боявшийся более прочих, говорит: «Пойдем и мы умрем с Ним». Ибо эти слова выражают не бодрость, а страх и малодушие. Чтобы и прочих соучеников приостановить, он напоминает им о смерти и намеренно прибавляет "умрем", говоря как бы так: «И мы, глупые, безумные и не заботящиеся о своем спасении и жизни, пойдемте, чтобы умереть с Ним. Пусть Он недорого ценит Свою жизнь; поэтому и мы должны быть неблагоразумны?» Такие речи приличны боязливому.
Но посмотри на него впоследствии. Он, как апостол, заклан был за истину. Благодать Божия так «укрепила» его, что и к нему можно приложить слова апостола Павла: «способность наша от Бога» (), и «не я, а благодать» ().
. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком.
"Вышел, – сказано, – умерший, связанный по рукам и по ногам». Связанному выйти казалось не менее чудно, как и воскреснуть. Итак, к чуду воскресения присоединилось еще чудо – то, что совершенно связанный двигался.
Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет.
Господь повелевает развязать его, чтобы приблизившиеся и коснувшиеся его увидели, что это – он самый.
"Пусть, – говорит, – идет он". Это – по нелюбви к славе. Ибо не выводит его (Сам), ни повелевает ходить с Собою, чтобы показаться.
. Тогда многие из Иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в Него.
. А некоторые из них пошли к фарисеям и сказали им, что сделал Иисус.
Когда чудо совершилось, одни из видевших оное уверовали, а другие объявили фарисеям, без сомнения, с целью опорочить Его, совершившего нечто неправедное, так как Он повелел раскопать погребенного.
. Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет и говорили: что нам делать? Этот Человек много чудес творит.
Нужно было изумляться и удивляться Господу, когда Он творил такие чудеса; фарисеи, напротив, составляют совет, как погубить Его. Какое крайнее безумие! Того, Кто в телах прочих преодолевает смерть, думают предать смерти, чтобы сокрыть славу Его; и после стольких чудес считают Его простым человеком.
«Что, говорят, делать нам? Этот «Человек» много чудес творит». И что за преступление, если Он творит чудеса? В таком случае должно веровать в Него, покланяться Ему, а не считать уже простым человеком.
. Если оставим Его так, то все уверуют в Него, и придут Римляне и овладеют и местом нашим и народом.
Смотри, какая наглость у фарисеев! Стараясь возмутить народ, они пускают молву, что всем иудеям грозит опасность и погибель от римлян по подозрению в похищении верховной власти. « Если, – говорят, – оставим Его, за ним последует много народа, привлекаемого явлением чудес, и, наконец, римляне заподозрят всех нас в похищении верховной власти, возьмут наши города и разрушат». Так говорили они с лукавством. Чтобы не показалось, что они строят ковы Христу по зависти, они выставляют на вид общую опасность, возбуждая народ против Христа как будущего виновника погибели их.
Понимай, пожалуй, чудо это и в отношении ко внутреннему человеку. Ум наш – друг Христов, но часто побеждается слабостью человеческой природы, впадает в грех и умирает смертью духовною и самою жалкою, но со стороны Христа удостаиваемою сожаления, ибо умерший – друг Его. Пусть же сестры и сродницы умершего ума – плоть, как Марфа (ибо Марфа телеснее и вещественнее), и душа, как Мария (ибо Мария набожнее и благоговейнее), придут к Христу и припадут пред Ним, ведя вслед за собою и помыслы исповедания, как те – иудеев. Ибо Иуда – значит исповедание. И Господь, без сомнения, предстанет при гробе, лежащее на памяти ослепление повелит отнять, как бы камень какой-нибудь, и приведет на память будущие блага и муки. И воззовет великим голосом евангельской трубы: «Выйди вон из мира, не погребайся в житейских развлечениях и страстях»; подобно как и ученикам Своим Он говорил «вы не от мира» (), а апостол Павел – «и мы выйдем к Нему за стан» (), то есть мир, и, таким образом, воскресит от греха умершего, которого раны пахли злобой. Умерший издавал запах потому, что был четверодневен, то есть умер для четырех кротких и светлых добродетелей и был празден и недвижим к ним. Впрочем, хотя и был неподвижен и связан по рукам и ногам, сжат узами собственных грехов и казался совершенно бездеятельным, хотя и по лицу был покрыт платком, так что при наложении плотского покрова не мог видеть ничего божественного, кратко сказать, был в самом худом положении и «по деятельности», которая обозначается руками и ногами, и «по созерцанию», которое обозначается покрытым лицом, – итак, хотя он находится в таком бедственном положении, но услышит: «Развяжите его добрые и служащие спасению ангелы или священники и дайте ему прощение грехов, пусть он идет и приступит к деланию добра».
Некоторые же под «Марфою» разумели церковь иудейскую, а под «Марией» – Церковь из язычников. Церковь иудейская заботится о многом, ибо заповедей закона много и они неудобоисполнимы, а Церковь из язычников нуждается не во многих заповедях, но в нескольких, в которых заключается «весь закон и пророки» (), в заповедях о любви. Под братом их, воскрешаемым из мертвых, разумели души людей, за грехи нисходящих в ад, по писанному «да возвратятся грешницы во ад» (), но души эти Господь воскрешает.
. Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете,
У иудеев, между прочим, было искажено и первосвященническое достоинство. Ибо с того времени, как начальственные должности стали покупными, первосвященники уже не всю свою жизнь священствовали, но только по году. Впрочем, и при таком растлении этого достоинства, Дух Святый еще действовал в помазанных. А когда они подняли руки и на Христа, тогда благодать совершенно оставила их и перешла на апостолов.
. И не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели чтобы весь народ погиб.
Тогда как одни в виде мнения предлагали умертвить Христа, первосвященник был так кровожаден, что прямо с обнаженной головой и дерзко произносит приговор на Христа. Даже порицает прочих, что они не разумеют должного и не заботятся усмотреть полезное. "Вы, – говорит, – не знаете ничего, не хотите понять и не подумаете, что лучше, чтобы Один умер и спасся весь народ». Сказал он это со злобным помыслом. Ибо благодать Духа уста его употребила для предсказания о будущем, хотя и не коснулась скверного его сердца.
. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ,
Примечай силу первосвященнического достоинства, как оно полно благодати Духа, хотя носящие оное и недостойны. И прошу тебя, почитай первосвященников по достоинству обитающей в них благодати, а не по их произволу. Не только Каиафа пророчествует, но и многие иные недостойные знали будущее, например, Фараон об урожае и неурожае (), Навуходоносор о царствах и Христе (), и Валаам о Христе (). Да и не всяк, кто пророчествует, может быть назван пророком, но всякий пророк пророчествует. Подобно как не всякий, делающий что-нибудь врачебное, есть уже и врач, но кто делает врачебное по врачебному званию, тот может быть врачом. Подобно, как и праведник не тот, кто делает что-нибудь справедливое, но тот, кто творит правду по сказанному «праведн о праведное гони́те» (). Так пророчествует и Каиафа, но не в пророческом настроении Духа, а потому и не пророк.
Смотри, какая сила Духа! Она устроила так, что и из лукавого сердца произошли слова, заключающие чудное пророчество. Ибо, когда Христос умер, то все уверовавшие из народа избавились от великого и вечного наказания.
. И не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино.
И Он умер не за иудейский только народ, но чтобы собрать воедино и остальных чад Божиих, то есть язычников. Чадами Божиими называет язычников и называет их так или применительно к будущему, поколику они должны соделаться чадами Божиими, как и в ином месте говорит «Есть у Меня и другие овцы» (), называя их так применительно к будущему, или потому, что Он есть Отец всех, родивший нас образом творческим, и поколику почтил нас, создав по образу Своему и по подобию, как и апостол Павел, по сказанию книги Деяний (), в беседе к афинянам говорит: «итак мы, будучи род Божий». Итак, поелику человек есть живое существо высшее и богоподобное, то всякий называется чадом Божиим.
Итак, нас, рассеянных (ибо сатана многообразно отлучал людей друг от друга и от Бога, настроив каждого неистовствовать против ближнего своего по любви к богатству и славе), Христос привел воедино, собрав во единую Церковь и под единое иго и сделав одним телом ближних и дальних, чтобы находящийся в Риме считал своими членами жителей Индии и исповедовал Христа единой Главой всех.
. С этого дня положили убить Его.
Это значит, что с того дня особенно и окончательно они утвердились в этом намерении. Об убийстве замышляли они и прежде сего, но слабо, и дело было скорее вопросом, чем решением, а теперь состоялся окончательный суд и решительный приговор. И прежде «искали убить Его» (), и Сам Он, обличая их, говорил «за что ищете убить Меня?» ().
. Посему Иисус уже не ходил явно между Иудеями,
От приговора иудеев Господь удаляется не из боязни, а чтобы научить нас не вдаваться самим в опасности, хотя бы и за благочестие, но, если будем захвачены, стоять мужественно, а если не будем взяты, добровольно не бросаться в опасность по причине неизвестности окончания дела.
а пошел оттуда в страну близ пустыни,
Итак, Господь прилично удаляется от них. Ибо слово Божие, возвещаемое пророками, прежде явно ходило между иудеями, а теперь уже нет, но удалилось в пустыню – Церковь язычников, о которой сказано, что «у пустой детей гораздо более, чем у той, у которой есть муж» ().
в город, называемый Ефраим, и там оставался с учениками Своими.
Близко находится Ефраим – самая пустыня. Ефрем – значит «плодоносие», Ефрем был младший брат; Манассия – старший. Манассия – значит «забвение». Итак, иудейский народ был старшим сыном Божиим, ибо сказано, «сын Мой первенец Израиль» (), но Бог забыл его; а Ефрема, то есть плодоносие из язычников, Господь сотворил вторым сыном. Итак, Слово, оставив Иудею, вышло в пустыню Ефраим – Церковь из язычников, оплодотворенную Евангелием.
. Приближалась Пасха Иудейская, и многие из всей страны пришли в Иерусалим пред Пасхою, чтобы очиститься.
Смотри, как безрассудно намерение иудеев. Они и на время праздника не удерживаются от злобы убийства, но положили совершить убийство и восходят для очищения. Согрешившие волей или неволей не совершали Пасхи, прежде чем очистятся по обычаю чрез омовение, пост, обрезание и принесение узаконенных жертв.
. Тогда искали Иисуса и, стоя в храме, говорили друг другу: как вы думаете? не придет ли Он на праздник?
А они, самые лучшие, творящие очищение, составляют совет против Господа и говорят: «Как вы думаете? не придет ли Он на праздник?». То есть Он непременно попадет в наши руки, и если не что иное, то самое время приведет Его в наши сети. Какая злоба! Тогда как и открытых преступников следовало для праздника освободить, они злоумышляют против Невинного.
. Первосвященники же и фарисеи дали приказание, что если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его.
И если бы только простецы это делали, их пристрастие показалось бы делом невежества, а то фарисеи дают приказание объявить о Нем и схватить Его.